Измена под Новый год
Шрифт:
За грудиной что-то защемляется, невозможно сделать полноценный вдох. Любая попытка, и меня прокалывает острая длинная игла.
— Не один. С Кирой. С его финансовым директором.
— … с Кирой? В новогоднюю ночь? И далеко ли он уехал?
В ее голосе неприкрытое разочарование. Понимаю, бабуль, как же я тебя понимаю.
— В Нижневартовск.
Молчание в трубке давит на барабанные перепонки. В голове будто за одну секунду повышается давление, и кости черепа сдавливают и сжимают.
Боль с такой силой обрушивается.
— Господи, неужели так сложно было остаться с нами? С семьей? Я места себе не нахожу, когда он там… с ней… с этой…
— Девочка моя… что ж я, старая, наделала…
— Ты о чем, бабуль?
Руками еще сильней сжимаю телефон и вдавливаю его в ушную раковину.
— Тогда, семь лет назад, когда ты мне все рассказала, я не смогла оставить тебя скучающей у окна. Ты же доверилась человеку, невинность ему свою подарила. А он… непорядочно поступил. И я…
— Что ты? Ба?
Ожидание рвет на части. Я то присаживаюсь на кровать, то резко с нее вскакиваю и мечусь по комнате.
— Я пошла к Мансурову старшему. Рассказала ему все. Пригрозила, что не буду мириться и всем все расскажу, как пользоваться такими хорошими и чистыми девочками. Только свадьба могла сгладить поступок твоего Тиграна. Чтобы он взял ответственность, как настоящий мужчина! Его отец согласился. Кажется, припугнул каким-то контрактом, который хотел заполучить твой муж.
Я забываю как дышать. Внутри образовалась огромная черная дыра, которая засасывает все воспоминания за эти годы. Засасывает грубо, мощно, нисколько не щадя.
Силы таят, я плюхаюсь на кровать. Она уже не кажется мне такой мягкой как прежде. Цвет стен раздражает сетчатку глаза до рези, а от аромата дома тошнит.
— Что ты сделала? — спрашиваю, будто не слышала этот длинный рассказ.
— Прости меня, дочка. Прости. Мне хотелось как лучше. Как правильно.
— Я же тебе доверилась, ба! А ты за моей спиной… — слова как осколки стекла, случайно проглоченные. Царапают горло и режут мышцы, — получается, я все это время была Тиграну навязана? Он не хотел этой свадьба? Он не хотел быть со мной?
— Николь!
Сбрасываю так и не попрощавшись.
Меня колотит. Слезы подступают бурными потоками. Чувств внутри очень много, я не понимаю, что в итоге чувствую. Обиду? Злость? Разочарование? Все сплетается косичкой и превращается в удавку, стянутую на моей шее.
Трясущимися пальцами снимаю разблокировку и набираю номер того, кому, как оказалось, я была вовсе не нужна.
Глава 6.2. Тигран
— Так… о чем ты хотел поговорить, Тигран? — спрашивает Кира, изящно обрисовывая пальчиком тонкую ножку бокала.
Усмехаюсь, покачивая головой, когда девушка наблюдает за своими действиями и переводит на меня заискивающий взгляд, подобный тому, как смотрят женщины на мужчину во время минета. Снизу вверх,
Полунапряжённый член в штанах снова даёт о себе знать ноющей болью. Это природа.
— Официант, — киваю в сторону и молча наблюдаю, как на столе появляются разнообразные блюда, а в центр стола устанавливают подставку с подогревом для мясного ассорти.
Кира недвусмысленно облизывает губы.
Совсем распоясалась.
До того, как связать свою жизнь с Николь Рождественской, мне нравилось играть в подобные игры. Флирт, сдобренный осознанием, что этой ночью всё случится.
Подобные игры с женой — табу.
Не потому, что Николь Мансурова против. Я вообще не спрашивал её мнение на этот счёт. Уверен, она бы сгорела от стыда в эту же секунду. О сексе мы не разговариваем и вообще, всё, что было ночью — остаётся ночью.
Были разные периоды в нашей супружеской спальне.
После свадьбы Липучка, не зная всей правды, льнула ко мне, как зелёный лист к яркому солнцу. Готова была сожрать. Чисто по-мужски это было интересно. Потом была беременность и первый год родительства. Честно, первое время было не до секса, а потом я пришёл к ней в спальню сам, а Николь отозвалась, но с неохотой, что ли.
Как правило, пик сексуальной жизни выдаётся на ежегодный отпуск, который мы семьёй проводим в Европе. Появляется какой-то огонёк.
В остальном, наверное, всё как обычно — когда бываю груб, Николь становится менее нежной и совсем не проявляет инициативу, когда стараюсь сдерживаться — пытается быть ласковой девочкой. Но кончает всегда феерично… На пятерку, как настоящая отличница и медалистка.
— Не совсем понимаю перемен в твоём настроении, Кира, — произношу, кивая официанту и провожая взглядом его спину.
Она откидывает голову, предоставляя зрительный доступ к своей шее и звонко смеётся.
— Давай выпьем, Тигран Рустамович. Мне очень повезло с руководителем. Ты бесконечно мудрый. Талантливый бизнесмен. — Понижает голос. — Чертовски красивый мужчина с добрым сердцем.
— С добрым сердцем? — приподнимаю бровь.
Уголки подведенных яркой помадой губ дрожат.
— Ну да, — кивает Кира и делает глоток шампанского, оставляя след на бокале. — Надо Йосе рассказать. Ты сегодня его уделал.
— Значит, было за что, — пожимаю плечами и тяжело вздыхаю.
В ресторане практически нет людей. Потому что все успели добраться до своих семей и отмечают по-человечески. Может, они заслужили, а я нет?..
— Почему ты такой? Я ведь видела тебя ещё лет десять назад, когда мы иногда сталкивались в одной компании, помнишь?
— Помню.
— Тогда ты был другим.
Понимаю, что она ожидает мой вопрос «каким?», но намеренно молчу.
Миллер, Миллер. Теряешь хватку. Используешь заезженные методы соблазнения. Комплимент, воспоминание о прошлом и уловка, чтобы заинтересовать.