Измена в прошлом
Шрифт:
– Потому, что я была уверена в том, что случилось неизбежное, Паш. Что этим и должно было всё закончиться. Меня постоянно убеждали в том, что ты рано или поздно загуляешь или бросишь меня.
Удивление, негодование, злость, недоумение. Эмоции на лице мужа менялись со скоростью падающих в калейдоскопе цветных стекляшек. Пашка приподнялся на локтях, сел, заглядывая мне в лицо.
– Кто убеждал, Юль?
– Да все, Паш. Абсолютно все. Начиная от подруг, знакомых, соседок, маминых подружек. Даже мама. Все считали своим долгом предупредить меня, донести своё мнение. Постоянно лили в уши, что я тебе не
– Какая дурь!
– Может быть дурь. Но на тот момент я была уверена, что случившееся закономерно. Это было вбито у меня в голове. Вот тут. – я постучала пальцем по лбу. – В подкорке.
Пашка мрачно и неверяще качал головой.
– О чём только думали эти бабы, когда внушали тебе такие мысли? Ты поверила?
Я только пожала плечами. Уверена, что они это делали, по их мнению, из лучших убеждений. Хотели предостеречь деточку от ошибки.
– Ты совсем не думала, как одна будешь воспитывать ребёнка? Не боялась? Я надеялся, что хоть это тебя заставит передумать.
Пашка злился, но сдерживал себя. Только губы кривились, да трещинка-морщинка между бровей сделалась глубже, изломаннее, а в глазах клубилась грозовая синева.
Я отвела взгляд и с сожалением вздохнула. Сейчас я могла только грустно подсмеиваться над собой прошлой. Над своими мыслями.
– Нет, Паш, тогда нет. Не боялась. Была уверена, что так будет лучше для меня. Знаешь, когда-то, совсем девчонкой я посмотрела фильм о трёх подругах. Восхищалась одной из героинь. Она без мужа воспитывала ребёнка, не сдалась, не опустила руки. Я помню момент, когда она ложилась спать под утро и переставила будильник на полчаса позже, давая себе возможность поспать на несколько минут больше, а потом плакала. Для меня она была как великомученица. Страдающая, но идущая вперёд, не сдающаяся. Я решила, что это сильно. Она даже доросла из простой работницы до директора завода. Чем не пример? Тогда мне казалось, что это круто. Она настоящая героиня. Только потом я поняла, что она несчастная женщина. Ну, в плане личного счастья. Одинокая, женатый любовник, в жизни только работа, повзрослевшая дочь и ничего вокруг. Никого.
Я удручённо усмехнулась над тем, какие выводы я вынесла из этого фильма когда-то. Да и слишком много других примеров было перед глазами. Мама. Бабушка. Крёстная. Одинокие, по разным причинам, женщины. Рано овдовевшие или разведённые. И всё справлялись и даже гордились собой.
– В общем, я решила, что ничего страшного и особенного в этом нет. Матери-одиночки не редкость. Я добьюсь всего в своей жизни сама. А ты узнаешь, когда-нибудь появишься и поймёшь, что я и без тебя не пропала. А я гордо пройду мимо.
– Вот ты… – Пашка запустил пятерню в отросшую шевелюру и, сжав кулак, сам себя дёрнул за волосы, пытаясь заткнуть рвущиеся с языка ругательства.
– Хватит об этом. – встряхнулась я. – Или мы опять поссоримся. Ты спросил – я ответила. Это всё было давно, целую жизнь назад.
– Ты права. – заученно согласился Пашка, но по глазам видела, что ещё пытается осмыслить, принять, понять меня прошлую. – Надеюсь, сейчас в твоей голове такой дури нет.
– Нет. – уверенно подтвердила я. – Надеюсь, что и ты стал умнее, и не повторишь
Пашка метнул в меня быстрый взгляд, дав понять, что намёк на сегодняшнюю попытку несостоявшегося бегства понял.
Глава 42
Сегодня была первая годовщина нашей с Пашкой свадьбы. Время пролетело так быстро, что я и не успела заметить. Слишком много переживаний, новых впечатлений, встреч с позабытыми людьми и, исчезнувшими с годами, любимыми местами в городе.
Первую половину дня мы решили провести вдвоём. Погулять в центре и на набережной. Сейчас она была куда более уютная и красивая, чем станет в будущем, когда спилят тенистые, могучие вязы, а новые забудут посадить.
День был, по апрельски солнечным и ветреным. Пах молодой листвой, свежей травкой и полноводно разлившейся рекой.
– Здесь всё у нас началось, помнишь? – Пашка обвёл взглядом полный, несмотря на утренние часы, зал кафе. – Всё так убого выглядит сейчас, стулья эти, столы, интерьер, но такая ностальгия! Я помню, как увидел тебя. Вы с подружками сидели вот за тем столиком. Нет, за тем.
Пашка, уперевшись локтем в стол и, задумчиво, нежно улыбаясь, водил по воздуху пальцем, показывая, за каким столом увидел меня.
– А ты за этим. – включилась я в наши общие воспоминания. – Вы сдвинули два стола, вас много было.
– Мы всегда так делали. Вообще, часто сюда ходили всей компанией. Модное местечко было.
– Оно и сейчас модное. Народу видишь сколько. Потом здесь первую в городе пиццерию откроют. Очереди даже на улице будут.
– Ага, чудеса зарубежной кухни. – засмеялся муж. – Диво дивное!
– Чего ты смеёшься. Мы и правда были отрезаны от всего мира. Всё, что касалось заграницы было для нас любопытно и заманчиво. Я помню, как каждое воскресенье смотрела "Международную панораму". События меня не очень интересовали, а вот кадры, где показывали города, улицы, людей, одетых не по нашему, магазины, витрины эти светящиеся, вот это было интересно рассматривать.
– "Международную панораму"? – уже откровенно ржал Пашка. Я только плечами пожала и тоже засмеялась.
– Других-то источников не было. Ну "Клуб кинопутешествий" ещё. И кино. Нам редко иностранные фильмы возили. Только французские и индийские.
– А-а-а, помню-помню! Джимми, Джимми, ача, ача! – передразнил, напевая знакомый мотив, Пашка. Теперь мы уже смеялись оба. – Мы в Германии когда жили туда, в гарнизонный клуб, тоже привозили. Мама два раза ходила смотреть.
– А мы с девчонками с уроков сбежали, чтобы в "Октябрь" съездить посмотреть. Фильм только в одном кинотеатре показывали. В выходные билетов не достать было, а в рабочий день, на дневной сеанс народу меньше.
– А пойдём ещё в кремль сходим! Помнишь, мы с тобой на колокольню поднимались? Оттуда такой вид шикарный на город!
Мы испытывали радостное воодушевление от воспоминаний прошлого. Оно буквально звенело вокруг нас в воздухе. Сверкало в Пашкиных синих как васильки глазах, в наших счастливых улыбках, в, по-весеннему расцветших, лицах людей вокруг.
– Пойдём! Всё равно здесь кофе дрянь. Помнишь, в кремле было летнее кафе-мороженое? Интересно, оно там есть сейчас?
– Посмотрим. Может, его уже открыли, тепло же.