Измена. Чужая истинная
Шрифт:
Любовь? Глупость. Сказка для наивных дурочек. В которую я больше не верю. Она не творит чудеса, не помогает, наоборот. Делает нас слабыми, доверчивыми, жалкими. Зависимыми от того, другого.
Иное дело – ненависть. Злость. Вот где истинная движущая сила.
С чего ты взяла, что можешь взять и уйти? Разве я тебя отпускал? Нет. Что до ребёнка – плевать, он ведь даже не от меня!
Скоро всё закончится, Лана. Но не так, как ты просишь.
Зачем нам отребье Тайтона, правда?
Перед глазами стоит ненавистное лицо дракона с брезгливо скривлёнными губами. Я вижу его перед собой словно наяву. Оно как маяк! Светит в тумане нескончаемой боли, не давая в ней раствориться, забыться и сдаться. Вынуждает чувствовать, быть в сознании, бороться не потому что хочу, а потому что иначе нельзя!
Он не оставил мне выбора!
Будь в нём хоть что-то человеческое, он бы проявил сострадание и жалость! Нашёл бы для меня ласковые слова! Обещал бы заботиться о ребёнке или вернуть его Инису! И спокойно меня отпустил!
Именно так поступил бы любой нормальный человек! К тому же тот, кто любил когда-то! И он ведь знает: Хард слышал Борага, как и я! И знает, что шансов нет! Или я, или ребёнок! Жестокий выбор, который передо мной даже не стоит!
Но этот монстр плевать хотел на сострадание! Оно ему не ведомо! В его картине мира есть только два пути, два выбора: его собственный и неправильный!
Что до меня – Хард ясно дал понять, что моё решение его не устроит.
Или я сделаю невозможное, надеясь на чудо, или он отдаст приказ убить моего ребёнка.
Ненавижу!
Приподнимаюсь на локтях, и откуда только силы берутся? Отчаянное желание утереть мерзавцу нос, чтобы было не по его! А по-моему!
Боль теперь не противник, она мой союзник, я принимаю её, пропускаю через себя. Давай же! Мы не дадим ему победить!
– Сейчас! – пыхтит повитуха, вытирая пот со лба и склоняясь у меня под простынёй. – Слава Драконьему Богу!
Сквозь пот, застилающий глаза, вижу её ошарашенное круглое лицо с раскрасневшимися щеками.
– В чём дело? – сухо интересуется Бораг, отделяясь от окна.
Повитуха растерянно показывает на меня рукой и тихо шепчет:
– Ребёнок перевернулся! Сам! Это чудо! Не иначе! – затем радостно смотрит на меня.
Она часто-часто кивает. Бораг оказывается рядом с моей головой, склоняется к лицу:
– Пора, миледи. Самое время. Последний рывок, и всё закончится! Слушайте команды Тесии, делайте, как она скажет.
Затуманенный болью мозг выхватывает главное: всё закончится! Сейчас!
Потуги запоминаются тремя кратковременными усилиями, и всё заканчивается.
Так неожиданно и резко, что я даже не верю в это.
Оглушительную тишину комнаты разрывает крик младенца. Такой непривычный, тонкий, будто писк котёнка. Он кажется самой сладкой музыкой. Наконец-то всё.
С опозданием понимаю: мы оба живы. Я это сделала.
Помощница повитухи уверенными движениями приводит меня в порядок, накрывает свежей простынёй.
– Выпейте, миледи! – подносит к губам глиняную кружку, с дымящимся отваром, от которого пахнет травами и мёдом. – Для восстановления и прихода молока.
Не спорю с ней. Сладковатый напиток согревает. Вытираю губы тыльной стороной ладони.
Ищу взглядом Борага. Вдали комнаты стол застелен одеялом. Целитель склонился над малышом.
Ревниво слежу за каждым его движением. Бораг, наоборот, не обращает на меня внимания. Занят ребёнком. К счастью, осмотр не занимает много времени, значит, всё в порядке. Облегчённо выдыхаю, наблюдая за тем, как Бораг кивает Тесии.
Сейчас она запеленает малыша и отдаст его мне, ведь так? Но вместо того, чтобы заняться ребёнком, повитуха семенит в сторону выхода. Приподнимаюсь на локтях:
– Бораг? – получается хрипло. – Что…
Закончить фразу не успеваю. За спиной раздаются уверенные шаги.
Сардар здесь. На нём чёрные доспехи и длинный чёрный плащ с устрашающими наплечниками в виде агрессивно раскрытых драконьих голов с горящими красными глазами.
Он идёт мимо меня, слегка поворачивает голову, мажет по мне ничего не выражающим взглядом, от которого локти подгибаются и меня словно вдавливает в подушку какая-то неведомая сила.
– Милорд Хард, – Бораг низко склоняет голову.
Повитухи и её помощниц и след простыл. Мы одни в комнате: я, Бораг и Хард. И мой сын, «отребье Тайтона», как совсем недавно выразился этот мерзавец.
В груди становится горячо от волнения и страха.
Меня парализует, как в кошмарном сне. Слова комом встают в горле, когда я вижу, как дракон останавливается рядом с ребёнком. Смеряет моего малыша холодным взглядом, в котором ни единой человеческой эмоции, лишь холодная тьма.
Зачем он здесь? Что он задумал? Что сделает?
И что делать мне?
12. Наследник для дракона
Алана.
С низким поклоном Бораг вручает Сардару моего сына, наспех завёрнутого в мягкую шерстяную ткань. Малыш размахивает крохотными розовыми ручками и пищит.
Так непривычно слышать тоненький голосок. Поверить не могу, что я теперь не одна. Сын. У меня сын!
Закусываю губу, в нетерпении приподнимаюсь на локтях, вытягиваю шею.
Хочу уже его себе!
Внимательно наблюдаю за мужчинами. Сардар и Бораг смотрят друг на друга. Такое чувство, что между ними сейчас происходит какой-то мысленный диалог, понятный только им двоим.