Измена. Чужая истинная
Шрифт:
– Это ТЫ как смеешь? – от голоса дракона у меня мурашки по коже. – До сих пор о нём вспоминать?
– Ты сам спросил про имя, – голос дрожит от обиды, – я ответила!
– Что имя сыну даёт отец? – усмехается Сардар. – Да будет так!
Растерянно наблюдаю за тем, как дракон встаёт, по-прежнему с младенцем на руках, и идёт прочь, не оглядываясь.
Легко удерживая малыша на одной руке, второй рукой Сардар открывает балконную дверь и выходит.
Комнату наполняет удалённый гомон толпы. Боже, да что там стряслось? Никогда
Поджимаю губы и вытягиваю шею, пытаясь рассмотреть, что происходит. Сардар пересекает балкон. Его тяжёлый чёрный плащ колышется в такт шагов.
– Ах!
Дракон останавливается у самого ограждения и поднимает моего сына высоко над головой. Что он делает? Хочет сбросить его вниз?
Вот же Бездна!
Раздаётся жалобный детский плач, от которого у меня болезненно сжимается сердце. Проклятье!
Подгоняемая отчаянным материнским страхом, спускаю ноги с кровати и встаю. Пошатываюсь. Прохладное дерево холодит ступни. Делаю пару шагов, по потом вынужденно хватаюсь рукой за столбик балдахина у основания кровати.
В ушах монотонный пронзительный звон. В глазах темнеет. Между грудей и по спине бегут ручейки ледяного пота. Во рту привкус железа.
Сквозь звон в ушах слышу явно усиленный голос Харда:
– … будущий правитель Бладрии и новых земель! Рулэнд Хард! МОЙ сын!
Восторженные крики толпы глушат даже звон в ушах. Делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться и осознать услышанное.
Бо-же.
Всё это наяву. Мой сын – наследник целой страны. В глазах общества отныне он сын Сардара Харда.
Потому что ОН так решил.
Я до последнего не верила. До последнего думала, что всё это временно: похищение, моё здесь заточение, а сейчас…
ОН забирает себе всё. Меня, мою свободу, жизнь, моего ребёнка.
Капкан смыкается сильнее, отрезая все пути отступления. Прислоняюсь холодным лбом к столбику кровати, вдыхаю запах покрытого лаком дерева. Закрываю глаза. Касаюсь губами гладкой поверхности. Часто дышу.
Сама не замечаю, как колени подгибаются, и я сползаю вниз, продолжая обвивать руками лакированный столбик. Сознание уплывает, и я проваливаюсь в беспамятство.
– Твою ж мать! Лана! – вырывает из небытия раздражённый рык.
Звук шагов стихает, раздаётся снова.
Меня подбрасывает вверх.
– Зачем ты встала?!
Пространство качается. Чувствую спиной мягкий матрас, затылок касается подушки. Нос окутывает аромат вереска и пепла.
Я не осознаю, кто я и где, всё ещё плаваю где-то на границах сознания.
Чувствую прикосновение чужих губ ко лбу. Бережное, успокаивающее, нежное.
Оно располагает и хочется не думать ни о чём, а просто довериться, что я и делаю.
Чувствую прикосновение тыльной стороны пальцев к моей коже, как кто-то очерчивает линию декольте. Тяжело сглатывает и хрипло ругается:
– Проклятье, что ты со мной делаешь?
Я словно обездвижена и под внушением. А может, это сон?
Если и так, то пусть он не заканчивается.
Чужие губы накрывают мои. Позволяю. Послушно обвиваю руками мощную шею. Отвечаю на поцелуй. Привыкаю ко всё возрастающему напору. Дыхания не хватает.
Мужская ладонь жадно накрывает мою грудь, сначала одну, затем вторую, так чувствительно, на грани с болезненностью. Словно со стороны слышу жалобный стон, и с опозданием понимаю, что он мой собственный.
– Ла-на, – хриплым шёпотом на ухо.
Совсем рядом раздаётся детский плач, и я резко открываю глаза.
– Сардар! – шиплю сквозь зубы, упираясь кулачками в твёрдую мужскую грудь, нависающую надо мной.
Дракон криво усмехается:
– А кого ты ожидала увидеть?
Хватаю ртом воздух, пытаясь понять, что это, вообще, на меня нашло? Вершинки груди чувствительно ноют, словно их выкручивали или кусали. Щёки горят.
Детский плач усиливается. Поворачиваю голову и вижу сыночка рядом с собой посередине кровати. При виде его меня топит нежностью, и совсем нет желания с кем-то ругаться. Даже с проклятым драконом, который и не думает слезть с кровати и продолжает нависать надо мной, внимательно наблюдая.
Осторожно беру на руки пищащий крохотный комочек. Такой лёгкий!
Пристраиваю его себе на грудь. Кроха смешно тычется носиком и ртом, словно инстинктивно ищет еду.
Я… кажется, я знаю, что нужно делать. Тянусь к завязкам на сорочке, но тут же замираю:
– Отвернись! – бросаю быстрый взгляд на Сардара из-под ресниц. – Пожалуйста.
Он и не думает выполнять просьбу, а лишь нагло ухмыляется:
– Брось, Лана, чего я там не видел? Продолжай.
Поджимаю губы. Вскидываю подбородок. Упрямо смотрю в сторону и жду. Дракон морщится, но отворачивается.
Бросаю на него опасливый взгляд и высвобождаю из сорочки грудь.
Весь мой материнский опыт ограничен жеребятами с конюшни отца в загородном замке, где мы с Арраном провели детство, да парой-тройкой прачек, которых видела с младенцами на руках, когда пробегала мимо хозяйственных построек.
Интересно, как это работает? У меня тоже получится? А если нет? У Сардара будет новый повод для насмешек. Впрочем, не всё ли равно?
Забываю о присутствии наглого дракона, сосредотачиваюсь на малютке.
Неумело прислоняюсь грудью к крохотному ротику. Ай! Прикусываю нижнюю губу от неожиданной резкой боли! Жадный ротик тут же смыкается на чувствительной коже, будто так и надо! Как это… ох… жжёт! К такому не сразу привыкнешь…
Фух! Но есть и хорошие новости: кажется, хотя бы тут у нас всё работает как надо и сразу. Слава Драконьему Богу! Хотя бы с этим не возникло проблем!
– Рулэнд, – шепчу еле слышно, сама себе, примеряя имя.
– Рождённый править, – поясняет Сардар так же тихо, вновь наблюдая за нами сосредоточенно и спокойно.