Измена. Её выбор
Шрифт:
— О, — лицо Хиддлстона приобретает удивленное выражение и немного даже вытягивается.
Что, мистер Хиддлстон, лучше бы вам было застать здесь какого-то постороннего мужчину, чем вот так узнавать, что может достаться вам дама со взрослым сыном?
— Прости, — теперь уже произношу я, — Ты наверное не этого ждал, да?
— Я же выслал тебе два билета, — снова взяв себя и свою мимику под контроль, легко отвечает Крис, — значит был готов к разному развитию событий. Можно?
Хиддлстон кивает в сторону комнаты и дивана и мне ничего не остается, как пропустить его. Он еще раз скользит взглядом по моему наряду — и я теряюсь. Усаживаемся на проклятом "пионерском" расстоянии.
— Здесь очень красиво, — начинаю я свой долбанный small talk — И погода прекрасная.
— Да, — отвлеченно кивает Крис, будто и не слышит меня вовсе.
— Кристофер, — я едва сдерживаюсь, чтобы не взять его за руку, — Что не так?
— Все нормально, — отрешенно улыбается он.
— И все-таки? — наседаю я с национальным нашим напором, — Я же вижу. Что пошло не так? Ты не ожидал, что у меня сын? Что я вот такая да? Ты тогда в полумраке меня и не разглядел толком, да переписка у нас была с тобой о другом, а теперь… я наверное не оправдала твои ожидания, да?
Хиддлстон молчит, только желваки ходят на его лице.
— Когда я отправляла два билета думал ты приедешь сюда со своей подругой , о которой ты сквозь упомянула как-то. Потом я неожиданно задумался, а вдруг ты приедешь сюда с мужчиной, — сжимая кулаки между колен, неожиданно произносит Крис, — Хотя какое я имею право что-то думать в этом направление. Мы ведь друг другу никто. Просто переписывались…
— И все-таки, — выуживаю эти его кулаки, распрямляю пальцы, — что-то не так.
И вот он оборачивается ко мне — а лучше продолжал бы смотреть в пол — и меня обдает ароматом прогретым жаром его тела.
— Ты, ты не такая, — вымученно звучит его ответ, а его руки снова сжимаются в кулаки — Настоящая. Я чего угодно ждал… Но ты, в этом платье. Такая простая, понятная, живая.
Встаю, резко. Потому что захлёстывает. Затягивает на его орбиту, умопомрачительную. Это мне, что такие подарочки от Вселенной, что читают меня теперь как открытую книгу? Сначала сын, теперь Крис. Разве можно вот так сразу, первое впечатление сделать для себя — чем? — маяком? Но у меня ведь тоже так — мгновенное притяжение и мгновенный маяк, режущий тьму.
Подхожу к окну. Крис вскидывается следом за мной. Становится ровно за спину, обдает жаром.
— Я обидел тебя? — произносит тихонько, — Не знаю, что на меня нашло. Я обычно так…
— Не делаешь, да? — так же тихо произношу я.
— Да, — будто сдаваясь отвечает Крис. — Обычно с девушками я со всем другой.
— Все нормально, — вру я, — правда.
— Ты позволишь? — Хиддллстон аккуратно склоняется к моей шее и я чувствую на ней его горячее дыхание, — Колдовской аромат. Голову теряю от него или причина в тебе самой...
Он легонько втягивает запах моих духов и я чуть не падаю.
Почему, мать его, всё так быстро происходит между нами? Когда мы успели подойти к этой степени близости, когда успели начать сходить с ума от ароматов друг друга? Мы ведь просто переписывались до этого после нашей первой встречи вживую. Крис был моим кумиром, а его фанаткой. И да я как все фанатки мечтала о своем кумире, немного в эротических фантазиях. Но это ведь нормальное поведение для фанаток?
Хотя, некоторые специалисты считают, что мы выбираем себе партнера по запаху. Я читала «Парфюмера», я помню чем там все кончилось… Но когда мы-то успели так вот прирасти друг к другу, так связаться ароматами нашей кожи?
Крис снова легонько втягивает воздух, проводит пальцами по моей шее. Боже, он идеального роста. Если стоя мы вкладываемся друг в друга как пара паззлов, то что будет если… Продолжать эту мысль я не в силах. Я дрожу от его прикосновения — и на это уходит вся моя энергия.
Хиддлстон обхватывает меня, разворачивает к себе и притягивает ближе.
«Наваждение», шепчет он и я тоже хочу именно этим словом, так себя и оправдать.
Хотя я сейчас затянута, поймана — даже не сопротивлялась-то как следует. Но как тут сопротивляться? Этому стройному, твердому везде где надо, натянутому как струна телу? Я непроизвольно прижимаюсь ближе, Крис приподнимает моё лицо, проводит пальцами по подбородку и я забываю как дышать. Касается кончиками пальцев моих губ, раскрывает их слегка, надавливает подушечкой большого пальца на нижнюю, шепчет: «Алиса» и что-то совершенно неразборчивое.
До меня, сквозь гул кровотока в ушах долетает только, что он четко осознает, что сошел с ума, окончательно. Меня будто окутывает плотным, влажным туманом. Запахи нашей кожи смешиваются, Крис неотрывно смотри мне в глаза — и накрывает мои губы своими.
Это рваный, жадный, ни разу не выдержанный, какой-то волчий поцелуй. Крис терзает мои губы, я терзаю его губы в ответ. Он вжимает меня в себя, я вжимаю его, чувствую его, всю поверхность его тела и его твердость. Обхватывает меня, касается с таким отчаянием, с таким желанием, что голова моя идет кругом и я наверное уже готова на всё.
Кто-то горячо, пошло стонет в этой шикарной комнате. Через пару секунд и несколько несдержанных укусов понимаю, что этот влажный звук издаем мы с ним оба.
А затем Крис слегка приподнимает меня, так, будто я ничего не вешу, подводит руку под колено, закидывает его на себя — и я понимаю, что вот оно то, что я так долго хотела и что отступать мне поздно.
Истерзанные губы мои саднят, я задыхаюсь, от гула крови в ушах я перестаю слышать внешний мир, фиксируясь на Хиддлстоне, его уверенных, умелых движениях, его диких губах и рваных стонах вкупе с влажными звуками безумных поцелуев… Откуда-то из подсознания приходит почти что стертое: «у Карениной это закончилось плохо, очень плохо, что, если я как она? Я ведь тоже сейчас изменяю своему мужу. Но все это тут же смывается волной прикосновений и тихого шепота Криса в мои полуоткрыты губы:
— Милая моя, о моя милая...
Из этого горячего как ад рая нас выдергивает деликатное покашливание. Крис останавливается первым. Он отрывается от моих губ и оборачивается на посторонний звук. За этой долбанной британской каланчой я и рассмотреть-то сразу не могу кто там нас прервал. А потом мысленно возношу хвалу всем богам Асгарда за то, что эта британская каланча прикрыла меня своим телом. Утыкаюсь куда-то в ключицу в попытке хоть как-то собрать скачущие вразнобой мысли, усмирить шум в ушах и адский стук в сердце. На пороге стоит мой сын — Глеб. Вот тебе и защита...