Измена. Как я не заметила раньше?
Шрифт:
И опять же, не потому, что тёть Наташа плохая. Наоборот, человек она хороший. Всё время с Леной сидела, когда та болела, и поэтому оставалась дома. А тут получается, что теперь её доброту всегда в ней нуждавшаяся Лена отвергает.
Она вздохнула:
— И за это мне теперь себя винить.
Опять повернувшись к зеркалу, она заплакала вновь.
Через время успокоив себя холодной, а затем тёплой водой, Лена вернулась к родителям.
Те, казалось, всячески боялись упомянуть произошедшее.
А вчера Лена плакала много. И кричала
Даже родителям.
За то, что они «лезли со своими советами и нравоучениями».
Возможно, делали они это из лучших побуждений. Во всяком случае, сами они в этом не сомневались. Однако, было ли это тем, чего хотела получить Лена? И было ли это для неё полезно? Вот в этом сомневалась уже сама она.
Разве могли ей помочь советы о том, как ей следует действовать? Разводиться, либо нет. Может, в растерянности Лена и желала поначалу получить наставление, как следует поступить, куда нужно направиться… Однако, начав их получать, поняла, что ни один из вариантов ей совсем не подходит. Более того, развод, на котором настаивали родители, может, и был самым разумным решением, о чём понимала и сама Лена, вот только воспринимался этот совет, как самый лучший вариант со стороны родителей, а не самой Лены.
И дело вовсе не в том, чтобы она желала простить изменившего ей предателя. Самое последнее в её жизни сейчас — это прощение. Нет. Вопрос стоял в ином. Во-первых, ей совсем не хотелось его видеть. Всё тело покрывалось мурашками, и начинало чувствовать себя некомфортно, стараясь высвободиться из медленно опутывающего его нечто, точно так же, как Лена пыталась освободиться из объятий удерживающего её вчера Кости. И если сопротивлялось её тело, то скорее всего, и психика тоже.
Во-вторых, сейчас Лена была разбита. Полностью. А как можно требовать решительных радикальных и сложных мер от человека, пережившего собственную смерть?
Единственное, что сейчас хотела Лена — это просто лежать вот так, на кушетке в комнате своих родителей, в коммунальной квартире её детства. Окружённой её родным, хорошо знакомым районом и любимым городом.
Почему-то именно сейчас, окружённой теплом и заботой самых близких и дорогих ей людей, к Лене пришло чувство единения со семи. Со всеми, кто не Костя, разрушивший их жизнь.
— Пап, ты маме изменял? — прямо спросила Лена, глядя в глаза отцу. Казалось, она даже следила за его мимикой и малейшими изменениями в его поведении.
— Да кому я нужен, — засмеялся отец.
— Так, если бы был нужен… — уточнила Лена.
— Не изменял. — уже без юмора ответил Михаил Викторович.
Лена же вернулась к завтраку. До конца не было понятно, верила ли она сказанному отцом. Наверно, ей казалось. Что изменяют все. Просто не признаются. Тогда, быть может, Костя молодец хотя бы в том, что ему хватило духу признаться?
— Ну так что ты решила? — отрывая половину блина, спросил отец. — Едем забирать вещи?
Лена ответила
— Пап, ты можешь один поехать? Мне бы что-то на первое время.
— Съезжу. — коротко ответил отец.
— Я ему напишу, — Лена не желала даже произносить имени мужа, — Ключи-то я не взяла.
— Хорошо.
Лена подумала, как хорошо, что у неё есть отец! Действительно всегда без лишних вопросов приходивший ей на помощь.
А каково бы было тем, у кого отца нет? Или, когда отец — не самый лучший пример заботы и отцовской любви? А если, их не поддерживают оба родителя?..
Лене хотя бы есть куда уйти и кому поплакать.
Взяв телефон отца, поскольку свой она тоже не взяла, Лена написала:
— «Будь дома. Отец сегодня заберёт мои вещи».
Первое сообщение далось ей с большим трудом. Казалось, что лучше не трогать то, что неприятно на вид и пахнет. Поначалу Лена хотела попросить отца разобраться и с этим. Он, в принципе, предлагал свою помощь позвонить зятю. Но всё же, Лена не могла избавиться от нового чувства — вины перед родителями, что принесла в их спокойную размеренную жизнь свой хаос. Поэтому, решилась написать сама.
Ответ пришёл сразу.
Неожиданно.
Неужели Костя всё это время сидел на телефоне, ожидая её сообщения?
— Или нет? — следом пришла другая догадка, — Может, он ждёт сообщение от своей любовницы?
В голове начали хаотично носиться мысли, всё больше и больше с новой силой распаляющие в груди и голове гнев. Лену было не остановить.
Хотя она не знала, что же происходило на самом деле, и что делал и думал Костя, она была абсолютно уверена в том, что представила сама.
И разве можно прощать такого человека? Даже когда Лена ушла, он ничего не понял и не исправился! И не исправится точно!
В ответе же было:
— «Я не смогу. Ключи оставлю соседке, она сегодня вернулась и забрала Кевина».
— В смысле, «не сможешь»? — полетело её голосовое сообщение. — Как изменять-то мне ты сразу можешь, а как отдать отцу моему вещи, так сразу у тебя куча дел? Опять по своим шалавам? Стоило только жене уйти?
— Не заводись, — постаралась её успокоить Анастасия Сергеевна. — Отец съездит, когда он будет дома, и всё заберёт.
— Он трус! — воскликнула Лена. — Знает, что виноват, и теперь боится моему отцу попасться на глаза! Всегда трусом был! Чтоб он сдох!
— Ну, не говори так, — старалась успокоить дочь Анастасия Сергеевна. — Нельзя желать человеку смерти.
— В смысле, нельзя? Мам, он мне изменил! — напомнила Лена.
— Всё, что мы желаем, возвращается. — предупредила мама.
— А что, я по-твоему, буду жить вечно? Вообще, вообще не умру?!
— Ну нет, — не сразу ответила мама. Какой матери легко слушать о смерти ребёнка? Пусть и нескорой, и только в теории.