Измена. Как я не заметила раньше?

Штерн Андреа

Она вновь было, словно бы оглушена. Он ей изменил, да ещё теперь и развода не даёт?! Причинил ей нестерпимую боль один раз, а теперь продолжает удерживать кровоточащую рану, и на неё давить?! Насколько же мерзким и ничтожным может быть этот человек?! И она с ним жила? Отдала ему свои лучшие годы?

Раньше эта фраза ей казалась комичной. Устоявшейся для образа «обиженной дамочки». Но в действительности, если наблюдать её не на экране, а здесь, вживую, когда произносишь её сама…

Лена была влюблена в Костю, практически, с самой первой встречи. Приятный сердечный трепет возникал при

каждом его сообщении, при каждой мысли. Если ранее она заполняла свои тетради наклейками и вырезками любимых актёров, составив целую коллекцию обожаемых ею мужчин, больше ей было это не интересно, ведь она нашла свою любовь.

Волнительно обжигало всякое очередное упоминание о том, что она стала чьей-то девушкой. Потом случился первый поцелуй, первый секс.

Разве она отдала ему недостаточно? Разве ему было этого мало?

Конечно, как казалось Лене, костя это ценил. Все её жертвы. Она пожертвовала ему свою жизнь и себя. Ведь, именно этому учат подростковые любовные фильмы и книги, не правда ли? Героиня вся совершенно невинная, и только то, что её первый раз случается с возлюбленным, теперь он будет с ней навеки. Не переставая помнить о её девственной жертве ему, очернённому похотью и грешному.

И что будет он её за это ценить всю жизнь, и ни за что не предаст. Как в сказке. Только, и сказки бывают жестокими.

Поэтому, благодарность Кости за её жертву тоже вскоре пропала. Точнее, он мог вспоминать и благодарить за это на словах. Но прежнего трепета больше не было.

Может, не даром девственность настолько ценилась в древности? Божественная чистота, непорочность. И стоило только её лишиться — ты просто человек. Или, может, наоборот, ей до сих пор придают слишком много значения?

Не то, чтобы Лена и сама этого не хотела, однако, ей было страшно, поэтому, ей казалось, что и в первый раз, её согласие не было окончательным, не было искренним. То же самое повторилось и во второй, и в третий раз…

Ей было интересно. Теперь она жила взрослой жизнью. Что ещё недавнему подростку надо?

Вот только, Лена всё же приносила себя в жертву. И теперь её жертва оказалась напрасной.

Как и годы совместной жизни.

Она заботилась, любила… И почему «заботилась» появилось первым? Разве одной лишь заботой определяется любовь? Мы можем заботиться о цветах на подоконнике в классе, о животных в загоне, но разве это любовь? А любят ли нас те, кто заботится о нас по долгу службы? И обязаны ли любить?

Может, Лена была ослеплена настолько, что «пожертвовала себя» совершенно не тому и не за то?

* * *

— Ты думаешь, я стану жить с тобой после этого? — с неподдельным отвращением и вновь нахлынувшими слезами спросила Лена.

— Но ведь всё ещё можно исправить! — настаивал Константин.

— Исправить? — Лена залилась истерическим смехом, который совершенно не могла остановить.

Её эмоции были на пределе. И всё потому, что перед собой она видела только картину разрушенного мира. Как из этого можно построить хоть что-то? А предложение кости о том, чтобы продолжить жить, будто ничего не случилось, звучало совершенно абсурдно. Словно хирург предложил бы не зашить твою смертельную рану, а приложить подорожник,

предварительно на него поплевав, чтоб он стал чистым.

Именно данная ассоциация была первой у Лены возникшей.

Омерзителен. Костя был ей просто омерзителен!

Если бы она могла, то точно бы его убила!

А почему не может?

Почему жёнам, которым изменили, нельзя убивать неверных мужей? Мужья же убивают! Есть же места, где есть такие «законы». Так почему нет мест, где бы справедливость восторжествовала бы и для женщин?

Что теряет мужчина, когда жена ему изменит? Собственную гордость? А что теряет женщина? Всю жизнь. И свою безопасность!

Не то, чтобы эта мысль была правдива, однако, сейчас Лена размышляла именно так.

Он не понимает. Костя её не понимает. И никогда не поймёт, ведь он не был на её месте. А что, если будет?

— Давай исправим! — всё тем же, неестественным голосом воскликнула Лена. — Теперь я буду тебе изменять! Ты будешь меня любить, заботиться и беречь. Ты, — давила она, — будешь хранить мне верность, как собака! Будешь попятам за мной ходить, а я… А я буду тебе изменять, — она пальцем тыкнула в грудь мужа.

— Ты идиотка? — на лице Кости читалось недоумение и возмущение. Он и сам бы сейчас не смог ответить, что его разозлило больше: продолжившееся рукоприкладство со стороны жены и оскорбления, либо же её предложение.

— Идиотка? — удивлённо отступила на шаг Лена. Но тут же нагнулась вперёд: — Ты только что умолял меня, чтобы я тебя простила, и мы были бы вместе. Но теперь я идиотка?

— Да! Потому, что я просил забыть обо всём и жить дальше. Да, я виноват, я облажался! Я это признаю, и клянусь, что больше этого не сделаю. Поэтому, пожалуйста, — попытался он взять её руки в свои, но Лена не далась. — Пожалуйста, — повторил ещё мягче Костя, — прости меня, и давай никогда больше не будем возвращаться к этой теме. Хорошо? — сам не веря в то, что это возможно, всё же наивно спросил Константин.

— Пошёл ты, знаешь куда? — с крайней местью в голосе и взгляде ответила Лена. — Я с тобой и минуты в одном доме не останусь. Уйдёшь либо ты, либо я.

Лицо Кости вновь менялось. Он понимал, что все его попытки остановить потерю близкого ему человека, совместного прошлого и будущего, тщетны.

— Я сказала, — продолжила Лена. — Я требую развода. Когда мы только сходились, я даже не думала, что ты действительно сможешь мне изменить. Боялась, но не думала, что такое возможно. А теперь, когда я вижу тебя перед собой, мерзкое ничтожество, я понимаю, чтобы мне сохранить хоть каплю уважения к себе, которое я потеряла, живя с тобой, я разведусь. Ты больше никогда в жизни меня не увидишь. — пообещала Лена.

И тут же, не дожидаясь, что Костя предпримет в ответ, резко развернулась, и стремительно покинула квартиру. А там, по лестнице опять вниз.

Костя сообразил не сразу. Он бросился на лестничную клетку через минуту. А может, наоборот, целую минуту собирался с силами?

Он выскочил раздетый, босиком.

Добежал до входной двери в подъезд, даже столкнулся по Пути с бабой Женей:

— Ты чего? С ума что ли сошёл? Одна летит, как угорелая, второй…

Но Костя не остановился, даже чтобы извиниться.