Измена. Месть подают холодной
Шрифт:
– И неизвестно ещё, будут ли они на нашей стороне, – бормочу я. – Давайте оттащим эту даму в оранжерею.
Внутри оранжереи сухо, тепло и неожиданно пустынно. Вряд ли Аделаида видела, как славно постаралась над её клумбами Бернадетт – в ином случае в доме стояла бы неутихающая истерика. Мы усаживаем отчаянно ругающуюся девицу на скамейку и стягиваем ей руки за спиной. Растрёпанная, злобная, она всё меньше похожа на мою сестру. Иная мимика, иные интонации – сейчас она уже не играет Лисанну, потому разница бросается
– Как я могла сразу не заметить этого, – сетую я. – Насколько нужно потерять себя, что не отличить сестру от какой-то проходимки. Если бы не твоё зелье, Веспула, я бы, наверное, так и не догадалась, что вместо Лисанны подсунули фальшивку.
– Зелье перцепции действует часа два от силы, – качает головой Веспула. – Не причисляй ему свои заслуги. Ты исцеляешься, Вилле, это твоя внимательность к деталям возвращается, а мои зелья лишь помогают.
– О, как мило, – плюётся связанная нахалка. – Меня сейчас стошнит от ваших любезностей! Мне говорили, что ты просто слепая и глухая тряпка, муженёк которой сношается со всем, что движется, у тебя под носом, а ты, оказывается, что-то из себя представляешь. Знала бы – не жалела бы тебя.
– Твоя доброта согревает моё сердце, – говорю я, положив руку на грудь. – А теперь скажи, сволочь, что ты делала в нашем доме.
– Задание выполняла! – отвечает она с вызовом.
– Какое же?
– Посеять смуту, заставить вас всех вцепиться друг другу в глотки, чтобы бы мы под шумок забрали должок императора!
– Какой должок императора находится в нашем доме? – хмурится Руби.
Девушка вскидывает на нас глубокий тёмный взгляд. Я вижу, как двигаются желваки на её челюсти, и слишком поздно понимаю, что она вовсе не пытается прикусить язык, а что-то раскусывает.
В следующий миг из её рта валит зеленоватая пена, а сама она, бледнея, заваливается набок. Она хорошо знала подробности о жизни Лисанны, умело притворялась, а во рту у неё была спрятана капсула с ядом. Кто бы ни послал в этот дом вредительницу, он явно непрост.
– Мы не договорили! – возмущается Веспула, кидаясь к колотящейся в судороге девушке.
Она выглядит, как Лисанна, и потому от этого зрелища в моей душе всё переворачивается. Словно это сестра сейчас корчится в муках. Глаза Веспулы вспыхивают зелёным пламенем, она яростно ударяет кулаком по груди шпионки. Та закашливается и открывает глаза.
– Надолго её не хватит, – сдавленно говорит Веспула. – Давайте, быстро и по существу!
– Говори, тварь, – рычит Руби, хватая девушку за шиворот. – Где держат Лисанну? Она жива?
– Закрытый дом с золотой птицей на калитке, – хрипит она, сверля нас полным ненависти, хоть и слабеющим взглядом. Похожий был у Тиоры, когда она осознала, что не может ни соврать, ни промолчать. – Возле складов. Она там. Жива. Она нужна невредимой.
– Там есть охрана? Сколько человек? Драконы, маги?
Глаза
– Десять. Двое драконы, четверо магов. В полночь приедут сменщики.
Отдельные зелёные искры из пальцев Веспулы превращаются в тоненький поток. Колдунья борется с ядом в теле девушки, но, похоже, проигрывает. Тот, кто дал ей капсулу, рассчитывал убить наверняка, раз даже Веспула не может её спасти.
Руби бросает мне хмурый взгляд через плечо.
– Мы знаем место, – говорит она. – Завтра утром вызовем наряд полиции, поднимем все связи, чтобы дом захватили быстро и без рисков для заложницы.
На губах шпионки появляется кривая и одновременно мечтательная улыбка, что придаёт ей сумасшедший вид.
– Поздно, – говорит она. – Если к полуночи я не выйду на связь, её перепрячут. Или вовсе убьют. Риск не стоит выкупа, который заплатит ёрмунганд. Таков план.
– Ты сдохнешь сейчас, дура! – шипит Веспула.
Девушка вскидывает взгляд к небу, от которого её отделяет прозрачный потолок оранжереи.
– А вы всё равно проиграете, – шепчет она одними губами, а затем её глаза закатываются.
Веспула отшатывается от неё, встряхивает руками. Глаза её полны сожаления, но я не успеваю даже удивиться, что она сочувствует неизвестной нам лже-Лисанне, как подруга произносит:
– Ну вот, а она могла бы рассказать куда больше. Яд отличный, я вся вымоталась, чтобы удержать её на свете лишние минуты.
Говоря это, Веспула деловито осматривает труп. Видно, что таким её не смутить. Наконец, она срывает что-то с шеи девушки и показывает нам.
– Твою мать, – говорит Руби, болезненно потирая переносицу.
Крошечный кулон в виде пылающего глаза поблёскивает в полумраке. Лежащая на скамейке девушка на глазах меняется: её волосы темнеют, черты лица становятся незнакомыми, а фигура теряет изящность и хрупкость, свойственные Лисанне.
– Который час? – спрашиваю я нервно.
– Десять с небольшим, – отвечает Руби, вытирая руки о рабочий фартук Аделаиды. Она косится на меня с сомнением. – Вилле, мы не успеем никого позвать на помощь.
– Значит, придётся справляться самим, – киваю я. – Даже если мы не сможем спасти Лисанну, хотя бы проследим, куда её перевезут. Это наш единственный шанс спасти её.
– О, три подруги в попытке штурмовать дом загадочной глазастой организации, – хихикает Веспула. Ну хоть кто-то не теряет доброе расположение духа.
– Две подруги, – говорю я тоном, не терпящим возражений, а затем мягко добавляю: – Весс, я попрошу тебя присмотреть за Ингваром и прикрыть наши тылы.
– То есть придумать вескую причину, почему вас нет, окна нет, зато есть труп? – страдальчески спрашивает колдунья. – Ты переоцениваешь мою гениальность, фантазию и актёрский талант.