Измена. Право на сына

Арская Арина

— Я устал, Ульяна, — хрипло шепчет — Он будет кричать, если ты его сейчас заберешь?

— Его зовут Артём.

— Да, мама сказала.

— Мне все равно его скоро кормить, — забираю у Макара Артёма, который недовольно и сонно ворчит.

— Можешь идти, — едва слышно отзывается Макар, погружаясь в дремоту. Голос становится еще тише. — И, кстати, няня наша мне не нравится. Я бы ее не нанял какой бардак, а…

Затихает, и я бесшумно шагаю на цыпочках к двери.

— Ульяна.

Замираю,

затаив дыхание.

— Лжи не было только в том, что ты была в меня влюблена, и в твоих претензиях, что я сволочь.

Оглядываюсь. Лежит с закрытыми глазами и походит на зловещего мертвеца.

— И мне бы бритвенный станок не помешал, — проводит слабой рукой по заросшей щеке. — Организуешь?

Глава 36. Только ампутация

Сын.

И жена. Жена — вообще отдельный разговор. Обиженная, дикая и возмущенная.

Хотя... Если предположить, что ее обвинения по поводу Лены и сестры, правда, то ее можно понять. Устроил какую-то вакханалию, которой я не могу найти объяснение.

Рука трясется. Выдыхаю, вглядываясь в небольшое зеркало в тесной уборной, и подношу бритву к щеке.

— У тебя руки трясутся, — говорит Юра, привалившись плечом к косяку.

— Я знаю.

Да я едва на ногах стою.

— Зря я тебе опасную бритву притащил. Сейчас всю рожу себе исполосуешь, но с другой стороны шрамы украшают мужчину.

— Ты бы не мог заткнуться? — рычу я, кидаю бритву в раковины и медленно дышу.

— Господи.

Притаскивает стул и командует:

— Садись.

Смотрю на Юру через отражение, и он закатывает глаза:

— Я мастер в брадобрействе. Думаешь, легко свою крутую рожу со вторым подбородком брить каждое утро?

Молчу.

— Ладно. Как обколят тебя успокоительными, так я тебя и побрею.

Сажусь на стул и приподнимаю подбородок.

— Ну, — вспенивает помазок в мыльнице и поднимает взгляд, — каково оно быть женатым?

Когда это я успел сдружиться с Пастухом? Чего он торчит в больнице?

— Судя по взгляду, ты обескуражен, мой дорогой друг. Быть холостяком, а затем проснуться женатиком. — размазывает густую пену по моему лицу и подхватывает опасную бритву. — А теперь не дергайся.

Прикусывает кончик языка, а я закрываю глаза, чтобы не видеть его сосредоточенного круглого лица, которое, кстати, идеально выбрито. Движения у Юры ловкие, быстрые и плавные. Срезает щетину, стряхивает ее вместе с пеной на пол и вновь проходит острым лезвием по щеке.

— У тебя отец курить начал, — очередной комок пены шлепает на пол. — Всыпь ему ремня.

Три года выпало из жизни. Не сказать, что большой срок, однако я успел хорошенько так повеселиться. И почему память оборвалась на моменте,

когда я вхожу в лифт?

— Ты знаешь, что твой врач еще и до кучи психолог?

Недоуменно приоткрываю левый глаз.

— Он, конечно, предложил провести томографию мозга... — проводит бритвой по другой щеке и щурится, — но ты же знаешь меня... Я же любопытный черт и вижу он что-то в своих словах утаивает.

Женат на нелюбимой, но той, кто любила. И, похоже, любила отчаянно, раз все окончилось поножовщиной. И две любовницы.

— Если ты сейчас скажешь, что у меня рак мозга.

— А еще я сам умный и много читаю.

— Юра…

С Леной еще можно найти объяснение. Разбитое сердце в юности, закопанные комплексы и злость, что мои пляски тогда не закончились даже коитусом. Меня жестоко обломали, и во мне могло взыграть желание отыграться в тайных встречах, в которых я беру то, что хотел много лет назад.

А сестра жены? Учитывая, что у меня была постоянная любовница, то недостатка в близости у меня не было. Чего-то я хотел добиться. Размышляю о самом себе, как постороннем человеке, который устроил дикий беспредел.

— Как тебе вариант психогенной амнезии?

— чо?

Я так понимаю, что Ульяна застукала меня с сестрой. Я хотел этого? Такое ощущение, что я уже размышлял об этом.

Ульяна должна была узнать, о том, что ее муж — негодяй. Я мог прийти к выводу, что ее любовь мной не заслужена и что она должна вынырнуть из своих фантазий.

Вот, смотри, дорогая моя женушка, какой я урод на самом деле, и Лену притащить к тебе под нос я не могу, потому что у нас там свои договоренности, поэтому использую-ка я твою сестричку.

Мозги связываются в узел в попытках разобраться в хитросплетениях своей мотивации. Привести все к краху, показать свое нутро, сломать человека, чтобы после болезненных метаморфоз и нового обнаженного до костей знакомства друг с другом шагнуть дальше в своих взаимоотношениях?

Я ведь, вероятно, и Ульяну не особо знал, раз скоро женился без лишней возни.

Вряд ли я мог предположить, что тихая и скромная девица способно нож воткнуть в живого человека. Я всегда знал, что брак — не для меня.

— Не дергайся, — зло шипит.

Замираю, и Юра спускается к линии челюсти:

— Короче, ты сам себе устроил амнезию.

— Это шутка такая?

— Человеческая психика - очень тонкая штука, — стряхивает пену. — Пережил стресс и чтобы все это говно не разгребать... взял и закопал в темном уголочке.

Скалится в улыбке:

— И твой врач со мной согласен. Когнитивные функции в порядке, сознание ясное.

— Я тебе, что, истеричка, которая не может справиться со своими же изменами?