Измена. Влажные обстоятельства
Шрифт:
– Как говорят в порядочном обществе, - с запалом произнес Алексашка. – Я вызываю тебя на дуэль!
Он поманил рукой бесов, а те вложили ему в руку перчатку. Перчатка упала к моим ногам. Красивая… Зима близко.
– А можно вызвать меня на дуэль два раза?- спросила я, поднимая глаза на Алексашку. И вообще, я, конечно, не настолько старомодна, но нельзя ли в будущем бросать сразу две перчатки с красивыми пуговками и меховой опушкой? Или красивое нижнее белье? Нет? А жаль! Им что? Сложно, что ли?
– Отдавай ребенка! – прошипела я, посматривая вокруг себя. То и дело за моей спиной в темноте вспыхивали глаза бесов.
–
– Что значит, не брал? – сощурилась я. Если не он, то кто тогда?!
– Врешь ведь!
– Я с тобой все равно счеты-с сведу! Раз сама пришла! – воинственно и высокопарно произнёс Алексашка. Было в нем что-то такое, что только в книгах и фильмах осталось…
На пару мгновений я дрогнула, видя, как к Алексашке со всех сторон стекаются бесы. И не было им, казалось, ни конца, ни края. Лезли они из окон, из темноты подвала, присоединяясь к черной туче за спиной колдуна.
Словно жуткий черный клубок собрался вокруг Алексашки. Я прикинула масштабы, чувствуя, что коленки немного трясутся.
– Помни, у тебя задница в печку не пролезла. В печку. Задница… - послышался тихий голос овинника на ухо. Вокруг меня была жалкая стайка бесов, по сравнению с огромной Сашкиной сворой. Поджилки тряслись, руки слегка подрагивали. Но я решила сражаться до конца. И не просто стоять, как памятник, а участвовать в битве! Вон как у меня руки вспыхнули!
– Убить ее! – произнес Алексашка, делая глубокий вдох. Жуткая бесовская свора ломанулась на нас, а я приготовилась держать оборону, как вдруг…
Несколько страшных бесов вцепились в меня и повалили на землю.
– Те-е-етенька! Возьмите и нас! – послышался пронзительный визг мне в лицо. – Мы все- все – все умеем! Мы на Бали хотим! И выходные!
Они атаковали меня со всех сторон, а я попыталась встать.
– Что? – прошептала я, видя, как вокруг Сашки почти никого не осталось. Только бабка и еще парочка бесов. Зато все бесы топтались вокруг меня.
– А на Бали хорошо! – слышался вздох Михрютки. – Мы когда девушку катали, так она плакала, уезжать не хотела. Сейчас ходит по деревне, как чумная. Как пыльным мешком прибитая… Все про Бали вздыхает! Недавно ведьма одна ее отчитать пыталась… «У собаки Бали, у кошки – Бали, а у тебя заживи- заживи-заживи!» Ничего не вышло. Если так пойдет и дальше – удавится с тоски скоро!
Ой! Надо будет ее туда еще разочек свозить! А где-то я права была по поводу заговора. Только с детства я была уверена, что это про «болит». Как многого я, оказывается, не знала!
Вокруг меня было столько бесов, что не протолкнуться.
– Хорошо, всех беру! – отмахнулась я рукой. Я встала, слыша, как позади меня обсуждают, что нужно с собой брать в отпуск на Бали! Сволочи! Я сама там ни разу не была!
– Ну что ж! – произнес Алексашка дрогнувшим горделивым голосом. – Поражения тоже нужно уметь принимать! Итак, я проиграл! Можешь убить меня! Я приму любую участь!
– Да нафиг ты мне сдался! – отмахнулась я, вспоминая про толстую попу. – Где ребенок?! Где Миленка?!
– А я откуда знаю! – вспылил Алексашка и покраснел. Покраснели его упитанные щечки и кончики лопоухих ушей. – Это ты за ней не уследила, чудовище! Потому что не мать ты ей вовсе! А мать бы уследила! Безответственная ты!
Я чувствовала, как к горлу подступает комок слез. Я уже слышала эти слова, когда разрывалась между двух
А когда? Когда мне следить? На руках грудничок, а помощи никакой!
– Я, значит, в лепешку расшибаюсь, чтобы дитятке хоть как-то жизнь обеспечить! Что вы знаете, о том, как тяжело матери приходится одной дитя растить? Ты бы видел ту избу, в которой мы жили, пока я на росстани этих… как его… в лебеди и в собаке которые… Просится, страшное слово «глисты»…
– Купцы! – произнес Алексашка, скрестив руки на груди. Мол, так и быть, выслушаю.
– … купцов - глистов не обманула и бесов своих первых не взяла! – выкрикнула я, чувствуя, что допекли. – Пока они мне избу не сладили, в которой на голову не капает! А там есть что-то надо! Пришлось с беса к мельнице привязывать! Он меня чуть не убил! Но обошлось! Потом бесы и домовой молоко у крестьян воровали для доченьки! А она его пить не стала! Она молоко от коровы водяного только пить хочет! Другое нет! Стоят ведра и крынки, а дите голодное! Я к водяному! Договорилась с пастухом! Его в деревне вымолить обещали со службы! Потом ночью я корову воровала для доченьки! Как я ее через лес тащила, тебе здесь слышно должно было быть!
Слезы градом катились по щекам. И он смеет называть меня плохой матерью? Барчук, у которого целый штат прислуги и поместье со всеми удобствами!
– Потом с домовым разбиралась, потому как корова ему, видите ли, не в масть! Потом дите пропало! Я банников трусила! – задыхалась я. – И овинника!
– А у нее задница в мою печку не пролезла! – гордо объявил овинник, а я все-таки решила, что он «говинник». Натура у него такая.
– Потом узнала от упыря, что дочка у тебя! К тебе, сюда! Насилу живой ушла и ребенка сберегла! – выкрикнула я, растирая слезы. – Зато у меня теперь доход с мельницы есть, изба новая, бесы в услужении и корова в сарае! А месяц назад и этого не было! Месяц назад в разбитое окно девки задницы совали, про суженого у домового спрашивали! И кто тут безответственная? А?!
Ну все! Выговорилась!
– Не знал я, - произнес Алексашка, глядя на меня круглыми глазами. – Про такое я не слыхивал!
Кажется, тень сомнения проскользнула по его благородному, но простоватому лицу.
– Я думал, что ты … навроде беса внутри тела моей Настеньки, - неохотно произнес он, глядя на меня с прищуром.
– И что дитя тебе не нужно! Я был уверен, что раз ты – не мать, а дитя чужое…
– Барина мачеха воспитывала, кады его маменька родами померла, - послышался голос бабки. – Отец –то второй раз женится изволил-с. Почти такую же, точь в точь нашел! Прямо один в один на портретах! Ездил, выбирал! И коли бы маменька – покойница бесов не оставила, так сжила бы его мачеха со свету. А так мы мачеху сжили! А она, стерва при батюшке по голове его гладит, а без батюшки голодом морит!
– Прекрати! – отрезал Алексашка, а бесовская бабка умолкла и горестно вздохнула.
Так вот оно что! У нас тут травма размером во все детство!
– А ты чего не ушла? Вон! Там же эти Бали, острова всякие и… и Таити! – крикнул Алексашка, глядя на остаток своих бесов.
– Таити, таити, не были мы ни на каком Таити! – замотала головой бабка. – Нас и здесь неплохо кормят… Я же тебя сызмальства ростила… А это вон, не узнал?
Уродливый бес с носом – пятачком, подошел к бабке.