Измена. Я от тебя ухожу
Шрифт:
Зайдя в подъезд, я с силой нажала кнопку вызова лифта, ни слова не говоря притихшей дочери. Времени на то, чтобы что-то ей объяснять, мне попросту не оставили. Да и смысла в этом не имелось – Лиза была смышлёной девочкой.
Когда я открыла дверь в квартиру, в первую очередь инстинктивно прошлась взглядом по обуви в прихожей. Идиотское предположение, что Миша мог притащить сюда свою «девочку», не подтвердилось. А хотя, о чём это я? Вряд ли такие царские особы, как она, желают опускаться до разговоров со «старыми калошами».
– Малюсь, руки помоешь
Она помотала головой и вдруг удивила меня тем, что прямиком направилась на кухню, откуда доносился запах свежесваренного кофе. Муж, видимо, потчевал себя им в ожидании того, когда мы вернёмся.
– Пап… А что это за женщина была? – спросила Лиза, уперев руки в бока, когда добралась до отца. – Она со мной плохо говорила и ругалась.
Я вошла на кухню следом за Малинкой. Встретилась взглядом с мужем, но он сразу же отвёл глаза и посмотрел на дочь.
Отставив чашку кофе, Миша оттолкнулся от столешницы, на которую опирался бедром и, присев перед дочерью на корточках, улыбнулся.
– Лизуня моя… Какая ты уже взрослая.
Я застыла в изумлении. Вообще-то ребёнок вёл речь вовсе не об этом. Или Миша так намекал на то, что Малинка находится в том возрасте, когда ей можно поведать всё о его любовнице?
– Папа… Что это была за женщина? – Голосок дочери всё же дрогнул. – Она обзывала маму!
Я видела, что личико Лизы начинает кривиться, но дочь стойко держится, ожидая ответа Миши.
– Давай я расскажу это маме, хорошо? – спросил он после небольшой паузы.
Всё, что я могла сказать о его реакции – Михаил заметно нервничал. Побледнел, на лбу под непослушным тёмным вихром волос с нитями серебра выступили бисеринки пота.
Лиза обернулась и взглянула на меня вопросительно. Моя маленькая девочка, бросившаяся отвоёвывать и себя, и свою маму.
– Мы с твоим папой сейчас всё обсудим, – как можно спокойнее сказала Лизке. Правда, голос выдавал меня с потрохами. – И почему он помогает чужим тётям, а не нам, и почему эта чужая тётя в принципе вела себя так, будто её никогда не воспитывали.
Растянув губы в насквозь фальшивой улыбке, когда увидела предупредительный взгляд поднявшегося на ноги Миши, я протянула руку Малинке и когда дочь подошла, быстро прижала её к себе.
– Сейчас иди к себе, пожалуйста. Я скоро приду и мы поговорим.
– И я тоже приду… – вступил Миша.
Лиза сделала глубокий вдох и, после некоторого колебания, всё же пошла в свою комнату. А я в этот момент ощутила себя так, словно из-под ног уходит земля. Добралась до ближайшего стула, на который и опустилась.
– Я всё уладил, – заговорил муж. В его голосе теперь засквозили уверенные, даже деловые, нотки. – Приедешь в отделение и поставишь пару подписей. Разошлись по обоюдке, так что никаких возмещений Лия требовать не будет.
Я слушала это, а мне казалось, что попала в фантастический фильм, в котором кто-то похитил тело моего мужа и вселил туда какого-то робота. Настолько механическим и чужим был голос того человека, которого считала самым родным. Захотелось взять и сделать хоть что-то, чтобы Миша перестал быть… «пластмассовым».
– Миша… – позвала я, глядя на мужа, который старательно отводил взгляд. – Я требую, чтобы ты всё мне рассказал!
Вышло жалко. Хотелось, чтобы я звучала уверенно и хоть немного сурово, но получилось так… невзрачно.
Малинин вздохнул и, подойдя к столу, сел на противоположной от меня стороне.
– Нужно было уже давно тебе всё рассказать, – проговорил он, глядя на меня прямо. – Я всё за Лизу переживал, что она маленькая, не поймёт.
– Переживал, что она не поймёт? А когда в койку к другой бабе ложился, переживания отключались?
Миша поморщился.
– Тонь, у нас давно всё с тобой как-то… пресно, что ли. Ты не замечала? Я и в постель супружескую ложусь, прости… как к хорошему другу.
Я округлила глаза от того, как отвратительно это прозвучало. Мерзко настолько, что во рту у меня стало так горько, что показалось, будто прямо в глотку напихали цианида.
– Какие у тебя интересные ассоциации, – хрипло выдохнула я. – Продолжай. Значит, у нас с тобой пресно, постель – как между двумя друзьями… Поэтому ты уже минимум полгода спишь с молоденькой девочкой, больше похожей манерами на хабалистую работницу рынка.
В моей голове вихрем пролетали мысли. В основном о том, что я ведь ничего из того, что сейчас озвучил Миша, не замечала. Считала себя счастливой женщиной, которая восемнадцать лет живёт в крепком браке. Нерушимом, как скала. Раз уж мы столько всего прошли в молодости, когда ветер в голове гулял, сейчас, когда повзрослели, и вовсе стойко выдержали бы любой удар судьбы.
Выходит, жестоко ошибалась и обманывалась.
– Лия не работница рынка, – неожиданно жёстко ответил муж. – Она – довольно известная модель. И у нас отношения, которым скоро год.
Он сверкнул глазами, посмотрел на меня тем взглядом, которым частенько окорачивал тех, кто шёл поперёк Мишиной воли. И добавил холодно:
– Поэтому я от тебя ухожу, Тоня.
Я подавилась следующим вдохом. Смотрела на незнакомца, сидящего напротив, и не верила своим глазам. Миша вот так просто признавался во всём. Говорил, что целый год мне изменяет. Год! Триста шестьдесят пять дней, каждый из которых я была рядом. Стирала ему рубашки, как бы банально это ни звучало, готовила ужин, встречала с работы. Строила планы на то, как наша жизнь будет проистекать дальше. Сначала вырастим детей, потом станем много путешествовать. О, так вот почему я подсознательно так открещивалась от того, что снова забеременела! У меня в голове имелся план того, как мы будем жить дальше, и ребёнок в эту самую вероятность будущего никак не вписывался. Только делала я это не только для себя, но и для Миши. А выходит, мои фантазии о реальности, которая наступит через время, были нужны только мне. Ведь муж уже жил совсем иной жизнью.