Измена. Я только твоя. Лирическое начало
Шрифт:
– Не строй из себя моралистку, - сказала «мой босс» и кивнула, когда подоспел его кофе.
– А ты не пытайся казаться хуже, чем есть, - парировала с улыбкой.
Ника вздохнула:
– Куда уж хуже?
Мы подшучивали друг над другом. И все знали, что Ника – бывшая девушка моего парня. И подшучивали над нами обеими. Я просила её не рассказывать! Но у Ники язык без костей.
– Тёть Тане привет передай, - сказала она, узнав, что мне предстоит знакомство с твоими.
Но и я в долгу не осталась.
– Боюсь, потеряю.
Ты ухмылялся, когда мы «бодались». Но злился, видя нас вместе с Никой. Мне казалось, тебе больше нравится, когда мы ругаемся с ней. Но у нас было много тем для общения. Например, отношения в коллективе. И перемены в меню. А ещё вкус и внешность особ, которые чем-то запомнились. Ты ревновал! Меня к ней. Впервые за всё это время.
– Ну, как прошло? – спросила она.
Я опустила подробности. Рассказала, каким вкусным был торт, что мы взяли в кондитерской. Да и что рассказывать? Посидели, поели. Тёть Таня спросила о планах на жизнь. Я сказала:
– Хочу быть актрисой.
И по взгляду уже поняла, что в её понимании значит быть ею. Явно не то же самое, что в моём.
Тёть Таня вздохнула:
– Понятно. Я в семнадцать лет тоже играла и пела.
– На чём? – спросил твой отец.
Она покосилась на него и оставила этот вопрос без ответа.
– Мне восемнадцать, - ответила я.
– Вот то-то и оно, что ещё вся жизнь впереди, - сказала тёть Таня.
Как будто просила меня не спешить.
«И чего меня все отговаривают», - думала я возмущённо.
– Весь мир против нас, - объявила тебе после ужина.
Ты звал в свою комнату. Как будто мы - два подростка! Зимой было трудно найти местечко для уединения. В нашей любимой «теплушке» похолодало. И повесили новый замок. Так что общались у Жеки, пока его не было дома. Тот работал по сменам. А Ника в такие дни предупреждала меня, чтобы я поменяла постельное. Выходит, на этой кровати мы делали это все вместе? Точнее, отдельно… Ну, в общем, ты понял? Мы все, вчетвером.
Но нас было трудно смутить. Мы так друг по другу скучали! И самозабвенно любились, используя все горизонтальные плоскости тесной однушки.
В твою комнату я идти отказалась.
– Твоя мама и так обо мне не лучшего мнения, - сказала печально.
– С чего ты взяла? – ты коснулся меня, притянул к себе ближе.
– Просто, вижу, - ответила я.
– Прекрати! – твой поцелуй погасил все обиды.
Ты снял с вешалки куртку и прокричал:
– Я ушёл.
Мы хотели пройтись перед сном. Как семейная пара. Однако накрапывал дождь. И потому мы зависли в подъезде. Было темно, и так атмосферно, что я уступила. И в самый разгар нашей пылкой любви появился сосед. Вместо того чтоб уйти, он стоял и смотрел, как мы одеваемся. Ты сказал:
– Извините.
А он усмехнулся:
– Да вы продолжайте, ребят.
Знакомство с моими прошло не так гладко. Мама всё время хотела тебя напоить. По её мнению только в пьяном виде человек проявляет свою истинную натуру. Хотя, будучи пьяным, ты никогда не лез в драку. И даже слегка замыкался в себе. Я, выпивши, спорила до посинения. И теребила твоё захмелевшее «эго».
Бабушке ты не понравился. Хотя, ей в принципе не нравился никто. Разве что почтальон, который приносит её пенсию.
– Заболеваний в роду нет? – уточнила как медсестра.
Я одёрнула:
– Ба!
Но ты возразил:
– Я здоров, - чем спровоцировал «выброс» нравоучений на тему о том, как же вредно курить. И о том, что здоровых людей не бывает. Кому знать, как ни ей, медработнику?
Но «проповедь» эта имела влияние. Сигарета в тот вечер «не шла»! Мы целовались, мечтали о том, как поедем на море. Накануне экзаменов в ВУЗ мне хотелось расслабиться. Потом «засосёт» и закружит учёба. Я почти ни на секунду не сомневалась в том, что поступлю. Преподаватель на курсах всегда выделял мой талант.
Мы хотели махнуть вшестером. Но Женька не был уверен по поводу отпуска. А без его анекдотов затея теряла смысл.
– Поедем вдвоём, если что, - шепнул ты мне на ухо.
– Только ты и я? – я ухватила тебя за рукав.
– Ну, а чего? Хонду возьму у отца.
– Ага, так он тебе и даст! Держи карман шире, - ответила я.
– Тогда поедем на поезде.
Я закрыла глаза, представляя, как мы сядем в поезд, закажем чаёк. И, как взрослые, двинемся в путь. У тебя будет верхняя полка, обязательно по диагонали. Ты сам так сказал. «Чтобы смотреть на меня сверху вниз».
– А я когда лягу спать, разденусь до трусиков, - сказала игриво.
– Лифчик оставь! – ты был привычно суров.
– Почему? – я продолжала играть.
– Там же люди, - ответил ты так, будто я постоянно так делаю.
Я махнула рукой:
– Да они уже спят.
Мы замолчали, уткнулись друг в друга. И руки пролезли под ткань.
– Тогда не пугайся, если ночью ты проснёшься уже не одна, - услышала я.
– Там же люди? – спросила с упрёком.
– Они уже спят, - бросил ты, продолжая ласкать.
Если честно, мне было плевать на родню. И на мнения разных людей. Мне бы даже на речке понравилось! Спать в палатке, варить кипяток на костре. Чтобы ночью делить с тобой спальник. Правда, в мечтах эта картинка была привлекательна тем, что в ней не было комаров. И дикий зверь не мог появиться внезапно…
В однушке мы с Никой оставляли друг другу послания. Забытые презики на полочке в ванной. Помада у зеркала, или шампунь.
– Ты скоро сюда переедешь! – злилась Ника.
А я отвечала: