Измена. Я только твоя. Лирическое начало
Шрифт:
– И то, и другое, - повторил, вспоминая тот давний ответ, касаемо выбора блюд.
Время застыло. Я думала, он пригласит меня в театр, или в кино. Не зря же спросил! Готовилась что-то ответить. Сказать ему, что не могу. Уж если расплатой за помощь является киносеанс, то очевидно, за этим последует большее...
Однако Марат Даниярович снова вернулся к беседе. Во взгляде его промелькнула какая-то мысль.
– Вам знакома фамилия Сперанский?
– прищурил он глаз.
Я оживилась:
–
Его остро заточенный мрачный артхаус казался мне символом нашей эпохи, упадка морали и вечного поиска смысла.
Марат Даниярович, поощрённый моим интересом, продолжил:
– Как вам его фильмы?
Я с нескрываемым жаром ответила:
– Супер! Я их обожаю!
Он усмехнулся в кулак, волоски на лице заиграли:
– При случае я передам ему ваши восторги. Сам он, признаться, всегда недоволен собой.
Я вспыхнула:
– Вы его знаете?
Марат Даниярович тихо кивнул.
– Лично?
– добавила я.
Мне хотелось спросить у него о Даниле Сперанском. Какой он? Суровый, весёлый? Как развлекается, что любит есть? Но в этот момент заявился «приятель». Уселся напротив, кряхтя, и озвучил:
– Милая, можно воды?
Я улыбнулась:
– Конечно.
Метнувшись на кухню, я снова возникла у столика, где эти двое теперь обсуждали дела. Похоже, момент откровений закончился. Он уже и забыл обо мне! И был целиком поглощён разговором.
– Сегодня в меню ресторана креветки и паста, а также бефстроганов с рисом, - озвучила я.
Пузатый приятель задумался:
– А не пронесёт меня после ваших креветок?
– спросил он по-свойски.
На вид ему было лет сорок. Манера держаться давала понять — он не царских кровей. Этот взрослый мужик мне напомнил весёлого друга. Наверное, так мог бы выглядеть Женька лет через двадцать, если бы жизнь обеспечила фарт.
– Нет, что вы, - смущённо заверила я, - Если только у вас нет аллергии на морепродукты?
– Вот и проверим. Неси!
– стукнул он по столу.
Я записала.
– А вы что будете?
– бросила взгляд своему «благодетелю».
От него будто веяло сытостью. Отрешённость темнеющих глаз и привычная леность движений намекали на то, что сюда он пришёл не поесть.
– Я люблю мясо, - озвучил свои предпочтения.
Приятель его ухмыльнулся в ответ:
– Свеженькое, кто ж его не любит?
– его взгляд пробежался по мне, будто речь шла совсем не о мясе.
– Что-то ещё?
– уточнила я, как полагается.
Марат Даниярович не удостоил вниманием реплику друга. Но продолжал как-то странно смотреть на меня. В этом взгляде читалась иная потребность. Как будто внутри он уже всё решил.
– Солнышко, будь так добра, кинь в стаканчик
– Шипучку?
– нахмурилась я.
– Аспирин, - подсказал посетитель, и широкой ладонью коснулся открытого лба.
– Хорошо, - отозвалась участливо. Сделала шаг и направилась к двери.
Молчание длилось до тех пор, пока я покидала VIP зал. И, кажется, оба смотрели мне вслед. Один с любопытством, другой... в предвкушении трапезы. А я задержала дыхание и сделала вдох, только выйдя за дверь.
Спустя пару недель я успела забыть о былом разговоре. Но телефонный звонок, прозвучавший однажды, был как гром среди ясного неба. И я не ответила! Тогда вслед за этим пришло смс.
«Театр молодёжи, пробы на спектакль Даниила Сперанского, в среду, в шесть утра».
Первой мыслью было: «А почему так рано?», - ну, а вторая затмила собой остальные…
Перечитала ещё раз. И решила ему позвонить.
– Извините, - промямлила в трубку.
– Анна? Вы читали моё сообщение? – отозвался Марат Даниярович.
– Да! Спасибо, - я улыбнулась, признавая суровую правду, - Боюсь, у меня не получится.
– Напрасно боитесь, - сказал он на том конце провода.
«Я даже ещё не студентка», - хотела сказать. Но настойчивый голос опередил:
– Он ищет таланты, ему нужны лица совсем неизвестные.
– Это… он так сказал? – уточнила я робко. Представляя Сперанского рядом с Маратом.
– Да, - слышно было, как он усмехается в трубку. Или мне показалось…
– Я подумаю, - добавила я.
– Дело ваше, но я бы сходил, - услыхала в ответ.
Театр был относительно новый. Не будь дурой, я посетила его заблаговременно. Разузнала на кассе. Да, действительно! Спектакль был экспериментальный, но о пробах никто не объявлял. По крайней мере, во всеуслышание.
– А кто в ролях? – поинтересовалась у дамочки. Перед ней на столе высились стопки билетов. Я пробежала глазами.
Кассирша вздохнула. Видимо, я отвлекла её от «важных дел».
– Нам пока не выдали информацию, - ответила, как отвечают на вокзале. Механическим тоном. Но ведь это же театр!
Я хотела спросить у сокурсниц. Но вовремя передумала. Конкуренток плодить! Пусть сидят здесь, за партой, и учат азы. А я отправляюсь «на практику». В день накануне совсем не спала. Мать храпела под боком. Я пинала её и она замолкала. Но, стоило ей это сделать, как бабуля брала на себя музыкальную часть. Я решила не спать, и уселась на кухне. Пила крепкий чай и смотрела в окно.
«Круги останутся», - думала с сожалением. Но тональник спасёт, если что. Актрис в этом случае спасают гримёры. Когда-нибудь и у меня будет свой.