Измена. Я только твоя. Лирическое начало
Шрифт:
– Анна, я пришлю за вами водителя. Он передаст вам ключи от квартиры…
– Нет, что вы, не нужно! – заверила я.
– Она всё равно пустует, - ответил Марат Даниярович.
– Я могу снять квартиру сама, - сказала с достоинством. Я ведь могла! Только времени нужно чуть больше.
– Я в этом ничуть не сомневаюсь, - согласился Марат. Даниярович, и добавил с умеренной твёрдостью, - Водитель приедет за вами в четыре.
Не успела ответить отказом, как он отключился. Я ждала четырёх. Он, и правда, приехал.
«Квартира на месяц, не больше. А после я съеду оттуда. Забуду и театр, и тебя. И начну всё с нуля», - утешала себя, собирая разбросанный скарб по «сторожке».
Мужчина, что вёл, был предельно услужлив. Он передал мне ключи от квартиры, сказал:
– Можем ехать? – и всё.
Я кивнула, прижала рюкзак. Ботинки, пальто и любимые джинсы уместила в пакете. Какое-то чувство возникло внутри. Как будто прощание с прошлым…
Я запомнила этот момент. Мне казалось, что, стоит отъехать подальше, и боль перестанет терзать моё сердце. Но этого не случилось! И даже когда иномарка везла меня прочь, я беззвучно рыдала на заднем сидении. А потому на квартиру приехала с видом таким опечаленным, как будто Дюймовочка в гости к кроту.
Дом в небольшом, но уютном дворе, был элитным. Даже снаружи заметных отличий от нашего, было, как минимум три. Это шлагбаум, парковка и цвет. Кирпичные стены имели какой-то нездешний оттенок. Балкон с панорамными окнами сбил меня с ног.
Водитель назвал мне этаж и квартиру, и я поднялась. Кроме картин, что висели на стенах, и пальм, что стояли в углах, тут были камеры. Я посмотрела в одну и подумала: «Что я здесь делаю?». Но отступать было поздно! Сперанский спровадил меня. А деньжат на квартиру едва ли хватало. Ведь я не копила, как ты…
Дверь отыскалась и ключ подошёл. Я внесла свои вещи, зажгла верхний свет. Прихожая плавно лилась белизной, приглашала разуться. Внутри было пусто. Большая, просторная комната, плоская плазма и стильный диван. Кухня, снабжённая техникой.
Всё это было в диковинку мне, так привыкшей к другому. К обоям в цветочек в бабулиной спальне. К продавленной старой тахте. До того, что подобный, «журнальный уют», мне казался таким неуютным.
Телефон зазвонил в рюкзаке. Я взяла его:
– Да?
– Анна? Вы уже на месте?
– Да, - повторила я утвердительно.
Марат Даниярович, с лёгкой заминкой, спросил:
– Я могу к вам заехать?
– Д-да, - отозвалась, после недолгой паузы.
«Вот только зачем?», - пронеслось в голове.
Он появился к шести. Когда я разложила одежду. Опробовав душ, поняла, что забыла пижаму. Надела цветастое платье, закуталась в плед и ждала. Я считала в уме, как сумею прожить на свои гонорары. Притом, что потеря работы уже не пугала меня. Я потеряла тебя! А что может быть хуже? Потеря друзей и семьи? Потеря всей прожитой жизни…
На пороге стоял элегантно одетый мужчина. Он, несомненно, был очень красив. Пиджак переброшен небрежно, фигура от белого кажется шире в плечах.
– Здравствуйте, - я отступила.
– Ну, как вам квартира? – спросил он с порога. Разулся, оставил пиджак и прошёл.
– Прекрасно, это…, - я замялась, подбирая слова, - Даже лучше, чем я ожидала! Вот только… Мне нечем платить.
– Вы уверены? – он усмехнулся.
В другой ситуации я бы могла оскорбиться. Но этот намёк был осознанно принят, как должное. За всё в этой жизни придётся платить. Разве нет? За любовь и успех! И за их невозможность быть вместе.
Я потянула тесёмки на платье. Оно разошлось. Взгляд Марата скользнул по разрезу, в котором виднелся кусочек груди.
– Я не дурочка, знаю, зачем вы пришли, - прошептала, боясь посмотреть на него.
Он стоял, опираясь о стену плечом. Ноги скрещены снизу, носки белоснежного цвета сияют на фоне темнеющих плит. Я оглядела свои босоногие ступни. Педикюр уже стёрся, на левой ноге лопнул старый мозоль. Не этим ли пальцем ты просил меня клясться в любви?
На лбу проступила испарина, когда он спросил:
– И зачем же?
Я сглотнула:
– Чтобы со мной переспать.
Послышался сдержанный смех:
– Анна, вы уникальная девушка.
Краска смущения с жаром припала к щекам. Он намерен не только со мной переспать, но ещё и натешиться вдоволь издёвками.
– Я могу переспать с кем угодно, - сказал с лёгкой ноткой досады, - А вот жениться хотел бы на вас.
Я подняла недоверчивый взгляд:
– Же-ни-ться? – повторила почти по слогам.
Марат подтвердил равнодушным кивком. Разрез у него на рубашке высвечивал тёмную поросль.
– Вы идеально подходите мне. Девушка с трудной судьбой, из которой я сделал актрису.
– Сделали? – я ухватилась за ворот, желая прикрыть своё тело от взора внимательных глаз.
Он выдохнул:
– Я не умаляю ваших достоинств! Напротив. Хочу их развить. Вы красивы, юны и талантливы. Я всесилен, богат и умён.
– Это шутка? – ответила я.
Вместо слов он достал из кармана коробочку. Маленький бархатный выступ которой украсил собою комод.
– Примерьтё, - сказал и ушёл.
Я смотрела, как он обувается. В голове неустанно звенело: «Абсурд!».
– Я не просила об этом, - нечаянно бросила в спину.
Марат обернулся:
– Об этом не нужно просить.
Когда дверь закрылась, я вспомнила фразу: «Забудьте о том, кто вы есть». А кто я? Всего лишь девчонка с тяжёлой судьбой. Одна из немногих, которую выбрал в свои протеже состоятельный тип. От Ани, влюбленной в тебя без оглядки, почти ничего не осталось. Она умирала мучительной смертью! Она была очень больна…