Измена
Шрифт:
Час за часом. Стон за стоном. Движения тел, что отдавали все это время пульсацию, сокращают раз за разом мышцы тел, заполняя их до краев блаженством. Ночь напролет. Без устали мужчина и женщина занимались сексом так, словно в последний раз. Как будто одичалые, отрешенные от цивилизации люди, чьи жизни здесь и сейчас принадлежат стихии.
Не слыша посторонних звуков и не видя ничего вокруг, даже человека, который, не спеша, поднимался по лестнице, чтобы не разбудить никого в своем доме. Безумно счастливый мужчина шел с мыслью, что сейчас увидит любовь всей своей жизни и маленького сына, которым
Он чувствовал неподдельную вину за то, что оставил свою семью временно одну из-за проблем с потерянными документами, поэтому решил сделать сюрприз, вернувшись без предупреждения. Взобравшись по лестнице, окрыленный безграничной любовью к своему белокурому ангелу, ему послышались посторонние звуки из-за стоящего гула в ушах после длительного перелета на самолете. Звуки показались ему немного странными.
Приоткрыл он дверь, и счастливая, беззаботная жизнь Дэвида буквально за считаные секунды оборвалась, и словно большая черная воронка засосала его с головой в омут невозврата. Та самая черная пропасть, из которой он сам однажды вытащил свою Джози, спасая жизнь девушки на озере много лет назад. Мог ли он представить, что способен почувствовать такую боль? Заслужил ли он ее? Что же он такого сделал? Все мысли разом вскружили голову, пронося перед глазами быстрыми кадрами долгие годы их счастья, как ему всегда казалось. Их счастливые моменты, рождение любимого сына, переезд, свадьба… Все…
Всепоглощающая адская боль здесь и сейчас прожгла каждый его орган, тисками сжимая сердце и выжимая до засухи. Стоя напротив любящей женщины, чье имя было намертво выгравировано на мужском сердце, которая была в данный момент поглощена другим мужчиной на их собственной кровати и вовсе не обращала на происходящее никакого внимания, дарив всю свою нежность и любовь другому. А он сам словно перенесся в другой мир. Мир, где есть лишь одни сомнения на искренность, отсутствие любви и верности, где он смотрит на измену своей женщины с осуждением, с разрывающей болью и обидой в груди.
Приоткрыв глаза, Хьюго увидел в дверном проеме Дэвида и сердце его застучало галопом, нарочито пытаясь разорвать тело и вырваться наружу от неожиданности. Но даже сейчас он не был готов показать и толику своей слабости или же уязвимости перед женщиной, которая продолжает неистово удовлетворять их физическую потребность друг в друге. Громко простонав его собственное имя на всю комнату, она продолжала издавать сладостные стоны, раз за разом сжимая своим телом его достоинство, до сих пор сидя сверху на любовнике.
Она была повернута спиной к мужу, что неподвижно стоял в дверях, затаив намертво дыхание. Мир мужчины тотчас же рухнул, рассыпался, исчез, как только он встретился с глазами того, кто помогает забыться его жене. Здесь и сейчас.
Совсем потеряв голову, ничего так и не заметившая девушка, крепко прижалась своим лбом ко лбу Хьюго, смотрев на него обессиленным и помутневшим взглядом, а затем произнесла, видать, в силу поддавшейся страсти то, что и вовсе не промолвила бы, если бы находилась в разумном состоянии. Три слова, которые вышибли начисто почву позади стоящего человека. Раз и навсегда.
— Я люблю тебя…
Стиснув зубы и сжав
Его тело помнило каждое движение, которое использовала его жена с ним в постели, и, несмотря на долгий перерыв, он до сих пор воспроизводил в голове все то, что когда-то принадлежало только ему. Особенно ее признание: «Дэвид, я никогда не предам тебя. Я только твоя»…
Сейчас же он смотрел словно сквозь двух предавших людей в пустоту, а по бледному шокированному лицу беспрестанно катились беззвучные слезы, обжигающие лицо и выворачивающие душу, которые убивали все хорошее, что их связывало. Он ничего так и не произнес, лишь молча наблюдая пустым выражением глаз за грязной изменой самого дорогого ему человека.
Дэвиду не хотелось опускаться до грязных скандалов, поэтому, стоя до сих пор с огромными сумками подарков и шикарным букетом любимых белых роз жены, ему просто захотелось исчезнуть, испариться раз и навсегда…
— Джози… — прошептал почти беззвучно мужчина, неохотно поднимая взгляд на свою жену, продолжающую заниматься сексом с другим, который безотрывно ласкал тело его женщины, не переставая смотреть бессовестно в глаза ему самому.
Услышав знакомый до боли голос, Джозефин замерла, чувствуя кульбиты сердца, которое вот-вот и остановится навсегда. Обернувшись, она увидела в дверях, казалось, неживого и слишком бледного Дэвида, прокручивая в голове все происходящее и складывая частички пазла воедино.
Дэвид, приближаясь к обнаженной парочке медленными, но слишком громкими шагами, бросил к ногам жены все, что так тщательно подбирал и покупал, заглянув в ее глаза с дикой болью. Он продолжал уничтожать себя снова и снова, разрывая уже рассыпавшиеся осколки израненного сердца все больше, что стали превращаться в руины… Никому не нужный пепел…
— Джози… — вновь ласково произнес, казалось, последний раз имя жены. — Хорошо тебе? — его голос слегка дрогнул и он, резко развернувшись, покинул их спальню. Дом. Ее жизнь. Передвигался в сторону выхода на ватных ногах, не чувствуя ни почвы под ногами, не слыша звуков голоса его плачущей жены… Ничего…
Ни одна эмоция, прожитая за всю сознательную жизнь, не вызывала в Джозефин сейчас таких адских мук, которые испытывала девушка в данный момент, до сих пор неподвижно сидя в объятьях любовника. Того, которому, похоже, было абсолютно все — равно на чувства другого человека. Ее мужа.
И чем больше она возвращалась в реальность, здраво посмотрев на весь этот ужас происходящего уже заплаканными глазами, тем больше понимала, в какой грязный ад превратила свою счастливую ранее жизнь, которая сейчас оказалась пустой и безжизненной. Все кончено…