Измена
Шрифт:
— Знаете, Хьюго и в детстве не проявлял к специалистам в области психиатрии никакого уважения. Его покойная бабушка довольно-таки долго искала специалиста. Так уж сложилось, что каким-то невероятным образом он тогда меня адекватно воспринял и открылся. Но разглашать я не могу ни наши консультации, ни тем более личные разговоры. Скажу так, наверное, либо пришло время, и он взялся за голову, либо что-то побудило его принять решение посещать ненавистные ему сеансы. Однако раз уж я согласился оказать услугу молодому человеку, я держу свое слово. А преследуемые им цели мне неизвестны, это его личное дело. Данную технику… — доктор указывает взглядом на полароид. — Хьюго попросил передать незамедлительно, указав, что эта вещь принадлежит вам. А вот
— Не мне? — переспрашиваю, несколько растерявшись. — Мистер Маршалл сказал, кому именно передал его?
— Конечно. Вашему сыну, Джозефин. Прошу меня простить. Сами понимаете, клиенты не ждут, а тем более, которые платят за прием приличную сумму, — ухмыляется, посматривая на часы. — Всего вам доброго. На связи.
— Спасибо еще раз. Всего хорошего.
Сев за руль семейного автомобиля, который Дэвид так и не забрал себе, открываю сумку из чистого любопытства, ожидая увидеть что угодно, но… Мяч? Моему взору предстал овальный кожаный мяч, предназначенный для игры в американский футбол, на котором был произведен автограф и надпись:
«Квотербеку Х.М. от квотербека команды «Нью-Ингленд Пэтриотс» — Тома Брэди. Успехов в спорте».
А рядом открытка, на которой написано следующее:
«Однажды я предал свою мечту, даже не попытавшись ее реализовать, но ты не должен так поступать. Я в тебя верю, Джеймс. Ты — прирожденный квотербек, хоть еще и совсем маленький.
Тебя ждет большое будущее, приятель.
Твой друг,
Хьюго».
Внутри снова повисла зияющая пустота, от которой я с трудом глотаю воздух. То, что Маршалл увлекался футболом, я, конечно, знала. Но, чтобы он был капитаном команды, нет… Это очень много будет значить для моего сына. Наверняка он и мяч то из рук не выпустит, будет охранять, словно зеницу ока. Как бы я ни хотела, пусть Джеймс сам, если захочет, поблагодарит Хьюго. Меня эта тема больше не касается.
Только я завожу машину, тронувшись с места, как тут же слышу сигнал оповещения на телефоне, от которого уже не первый раз, словно по привычке, вздрагивает тело.
«Джоз, приезжай сейчас же к нам домой. Джеймс хочет тебя видеть».
Перечитав сообщение, наверное, раз десять, давлю на педаль газа, перестраивая машину на нужную автомобильную полосу. Мой мальчик… Было бы вообще отлично, если бы еще Дэвид не сбрасывал звонки. Все, думаю, сегодня была последняя капля для него. Черт! Сама во всем виновата. Я совсем, видать, не соображала, что делаю, когда дарила собственный подарок, выбранный с любовью мужем. Только бы знать, как исправить ошибки…
Меня изо дня в день гложет такое ощущение, что я вечно куда-то не успеваю, постоянно опаздываю, что-то должна сделать еще и еще… Бегу, бегу, бегу куда-то все время, постоянно проверяю почту, звонки, рукам регулярно чего-то недостает. Я не могу нормально сосредоточиться на одном, мысли хаотично путаются, заставляя думать о посторонних делах. Кажется, это все невроз, ибо откуда тогда появилась тахикардия вкупе с таким ощущением, как будто периодически сил в теле совсем нет, но при этом хочется двигаться. А когда начинаешь выполнять какие-либо движения, конечности становятся ватными, словно я носила гири сутки напролет.
Эти две недели тянулись, как ни странно, мучительно медленно. Во-первых, работа. Уже через полмесяца состоится аукцион, который в этот раз будет закрытым, что существенно уменьшает количество лотов, да и самих гостей, но прибавляет бумажной волокиты. На этот раз мероприятие буду проводить я под эгидой своей строгой начальницы. Для меня это слишком ответственно, хотя я и понимаю, с какой конкретной целью выбрана моя кандидатура. Ведь если я успешно справлюсь с данным заданием, предложение возглавить один из филиалов в Нью-Йорке возрастет до предельной точки, открыв для меня перспективные возможности и, конечно, повлияет на карьерный рост. От выбора моего
Во-вторых, ежедневные вылазки на другой конец города к сыну, с которым у нас более и менее наладился контакт. Он пишет мне различные умилительные записочки, мы катаемся на велосипедах и периодически смотрим его любимые фильмы, снятые по комиксам Marvel. То, что Джеймс везде носится со своим скетчбуком и делает различные записи и рисунки по совету психиатра, действительно показало, что в нем заложены способности к рисованию. Очень странно, ведь когда на уроках в школе он должен был сдать рисунок, предварительно нарисовав его дома, ничего не выходило. Скорее всего, из-за природной лени моего мальчишки. Но теперь ему это даже нравится. Он так старательно придумывает собственные сюжеты в стиле комикса, прорисовывая каждую деталь, так скрупулезно занят, придумывая имена героям. Не хочу заранее думать, с чем конкретно Джеймс свяжет свою жизнь, учитывая его небольшой возраст. Я уверена, что его предпочтения будут с каждым годом меняться. Однако я всегда и во всем его поддержу, лишь бы не бросал резко и безосновательно дело, на которое потратил большую часть времени. Мы с Дэвидом учим его доводить все до самого конца.
Сворачивая в район Норт-Энд, припарковываю автомобиль рядом с домом, выполненным из типичного для большинства американцев красного кирпича. Район является отражением того самого американского пригорода, который видят туристы либо по новостным каналам, либо из журналов или местных газет. Здесь практически у каждого жителя во дворе расположились небольшие комфортабельные дома с привлекательно подстриженными газонами и клумбами.
Решительно настроив себя, уверенно подхожу к дому, ожидая серьезного, далеко не детского разговора с ребенком.
— Привет, милая, — Эмма легко обнимает меня за плечи, пропуская внутрь дома.
— Привет, Эм. Слушай, я без всех этих посиделок, ладно? Все, с меня хватит. Забираю ребенка домой прямо сейчас, довольно ему тут ютиться, в конце концов у него есть свой дом. Нам столько нужно с ним обсудить с глазу на глаз.
— Погоди, — подруга останавливает меня, ухватив за ладошку в тот момент, когда я уже порываюсь подняться на второй этаж в гостевую комнату, где временно живет сын. — Не торопись. Во-первых, сначала спокойно поговорите без спешки. А во-вторых, Джеймс на заднем дворе сейчас. Я ненадолго отъеду, нужно Ханну забрать с тренировки, а ты тут пока хозяйничай. Кстати… — Эмма берет в прихожей сумочку, продолжая разговор, — Я догадалась, что ты захочешь забрать сегодня Джеймса, поэтому не утруждай себя собирать его детские вещи. Если хотите, то спокойно отправляйтесь домой, а Алекс вечером все завезет на машине, думаю, так тебе будет гораздо удобнее.
— Нет, Эм. Спасибо, но мне уже и правда неудобно. Слишком мы затянули с вашей помощью. Это уже некрасиво с моей стороны все семейные проблемы и разборки сваливать и на вашу семью. Так неправильно, и я жутко виновата перед тобой за это. Как говорится, пора и честь знать. Мы ваши должники. Точнее… Я. Спасибо вам с Алексом за все, и не переживай, дверь я захлопну перед уходом, — широко улыбаюсь, обнимая, а после и провожая подругу.
М-да… Каждый раз приезжая к Эмме в гости, удивляюсь, как такой трудоголик, как она, успевает настолько тщательно следить за своим пристанищем. Первоначально приобретенный дом семьи Стоун выглядел как ничем не примечательное двухэтажное здание. Дом они до сих пор пытаются искусно реконструировать, филигранно дополняя мансарду на крыше великолепно выращенным садом. Здесь и правда очень хорошо и уютно. Открыв запасную дверь дома, ведущую на задний двор, в глаза сразу бросается картина идеально выстриженного газона, по которому бегал мой драгоценный мальчик, пиная обычный футбольный мяч. Сегодня на нем были обычные спортивные тренировочные штаны и черная футболка.