Изнанка матрешки. Сборник рассказов
Шрифт:
– Осталось метров десять, – возбуждённо выкрикнул Щербаков, покрытый обильным потом. – Закрой на всякий случай все окна в кабине и надень, на вот, тёмные очки… Тоже на всякий случай.
– В кабине и сейчас градусов пятьдесят, а что будет, когда окна закрою? – не протестовал, а как бы мучительно размышлял вслух Глеб, беря очки; кондиционер в его кабине перестал работать уже как неделя, но починить его тут не так-то просто.
Перерыв в работе Глебу не понравился. Если бы Щербаков сейчас не остановил его, он бы снёс холм Убо одним махом, не задумываясь, а сейчас у него совсем пропала охота с ним связываться. Он даже хотел перенести эту неприятность на завтра, чтобы подступить к холму Убо с утра.
Он настороженно посмотрел на стену растительности, за которой затаилось нечто, чем по здравому смыслу можно было бы пренебречь, но что неотступно владело мыслями многих людей, оказавшихся от него в непосредственной близости.
Вперевалку, опустив голову, подошёл Соколов. Он тоже был встревожен. Из-подо лба глянул на прораба.
– Зря остановил, сказал он неприветливо.
– Там этот колдун объявился… Нгубо. – В голосе Щербакова проскальзывали нотки оправдания.
Глеб его понимал. Волнуется прораб, чтобы там ни говорили, переживает. Но мог бы ещё часок и потерпеть и не лезть к ним со своими страхами. Щербаков, глядя на сумрачные лица бульдозеристов, добавил:
– Он какое-то зелье из травы на костре готовит… С заклинаниями. И Макаров ему помогает.
– Средневековье какое-то, честное слово! Колдуны, оживающие призраки! – озлился Глеб – Что вы там психуете и к нам… на нас давите? – Повернулся к Соколову. – Давай, Борисыч, кончать с этим… – Он запнулся, подыскивая такое слово, чтобы хотя бы так, словами, разделаться с пресловутым холмом Убо. Но на ум шли ругательства, которые как раз к месту, но говорить их не стоило, да и не любил. – С этим пережитком прошлого! – нашёлся он.
– Сюда бы археологов, – уныло проговорил Щербаков.
– Иди-ка ты, Игорёк, отсюда подальше, – угрюмо посоветовал Соколов прорабу и в сердцах сплюнул. – Откуда их взять?.. Археологов? Пока найду, пока пожалуют сюда… А мы что, стоять будем? Да и они ли нужны? Здесь бы хорошего охотника на крупного зверя…
Ещё час назад весь их разговор выглядел бы бессмысленным, а сейчас они словно говорили ни о чём, а сами в каждой реплике искали что-то скрытое, невысказанное, как будто это могло прояснить будущее.
Неторопливо задраивая окна и поглядывая в сторону плотной фигуры Щербакова, уходящего без оглядки к вагончикам, где можно было различить людей и рядом белёсой струйкой вьющийся дымок, Глеб неожиданно ощутил беспокойство. Что-то должно случиться непоправимое, нехорошее. И появление колдуна не предвещало радостей. На кой чёрт он сюда приволокся? Только панику нагнал на всех… Зря всё-таки Игорь остановил их. Зря! Уже бы снесли этот проклятый бугор, и все думы дум и сомнения уже остались бы позади. А теперь вот… Как занозу в пятку загнали…
Он показал рукой Соколову – начали.
Вперёд-назад, проход. Ручка от себя, несколько секунд – отметка ширины трассы. Ручка на себя – из-под машины плывёт обезображенная зелёная масса, а сверху открывается синева неба… Новый проход.
Вот он – холм Убо! Так… Очистить вокруг него пространство. Соколов понял и со своей стороны делает то же самое. Игорь был прав – не холм, а кучка. До наших степных курганов далеко. Кубов сто пятьдесят, от силы – двести. На полчаса хорошей работы… В сторону речки эту землицу… Неужели в маленьких корзинах наносили?
Глеб машинально занялся подсчётом корзин. Получалось много, сбился со счёта.
Предстояло слой за слоем снять холм. И если под ним и вправду что-то есть или осталось ещё, то хорошо бы посмотреть, а для этого не следовало сразу делать отвалы.
«Надо же, – думал Глеб, – местечко как нарочно выбрали, и теперь, строя дорогу, никуда не свернуть… А что? Может быть, тогда люди этим воспользовались. Убо здесь тоже было не развернуться».
Слой за слоем. Слежавшийся грунт, возможно, подтверждал искусственное происхождение холма.
Остановился Соколов, подзывает. Глеб вышел из машины, не надышаться свежим воздухом.
– Вот, – сумрачно показал Соколов, – на древки копий похоже.
Глеб недоверчиво посмотрел на товарища, взъерошил потные волосы. Конечно, на то, что увидел Соколов, мало походило, но однородность грунта в этом месте была нарушена точно. Хотя… Может быть, зверёк какой когда-то копался?
Они постояли с минуту, оба будто обречённые, как на похоронах, уставясь глазами в землю.
– Давай, Борисыч, по малому. Как при вскрытии пласта.
Соколов согласился, понял.
За проход теперь снимали три-пять сантиметров, каждый раз после прохода скрупулёзно изучая счистку.
В центре бывшего холма открылось пятно – более тёмное место по сравнению с расчищенной площадкой.
«Пора бы чему-то быть, – лихорадочно думал Глеб. – Выбираем по сути крохи. Ещё немного и планировать нечего будет. Хотя… – Он присмотрелся, – что-то есть…»
Из-под земли, встряхиваясь, показались и встопорщились буроватые волоски громадной круглой шкуры неведомого животного. Там и тут на ней светились проплешины.
Глеб открыл кабину, выглянул, всматриваясь в ископаемое.
– Занятно, – необычно раскрасневшийся Соколов легко выпрыгнул прямо из кабины на землю. – Что такое, как Макаров рассказывал. А, Глеб?.. – Соколов был не похож на себя: выпрямился, оживился, повеселел. – Смотри, – продолжал он возбуждённо, – волосатый, круглый и… Соколов заикнулся и передёрнулся, – и глаза. Они…
– В машину! – хрипя перехваченным горлом, крикнул Дудко, покрываясь холодной испариной.
Шкура дёрнулась, вздыбилась, приподнимаясь и принимая форму полусферы. В глаза, в лицо плеснуло омерзительным светом, полыхнувшим из проплешин шкуры Убо. Глеб застонал и обессиленно завалился на сидении. Заболел позвоночник, ослабели руки и ноги. Его как будто проткнули острым раскалённым стержнем сверху донизу. Отпала челюсть, рот наполнился кислотой, которую, как не пытался Глеб, не удавалось ни сплюнуть, ни проглотить.