Изнанка неба
Шрифт:
– Так это было на самом деле? Я имел в виду драгоценности, – наконец выдохнул он.
– Похоже на то, – подтвердил я.
– Мог он долететь сюда прямо из Индии?
– Я думал об этом. Нет, не мог. Он сделал это в два прыжка по полторы тысячи миль каждый. Заправлялся где-нибудь в Аравии. Следующий его прыжок закончился здесь. Он все точно рассчитал и дотянул до Кира на последних каплях горючего.
Роджерс ненадолго затих. Мне казалось, что Его Превосходительство на этот раз в кабине вряд ли появится, и оказался прав.
– А Кен Китсон сделал то же самое и в том же месте, но не дотянул до острова, – наконец пришел в себя мой напарник.
– Похоже на то, – в который раз за сегодняшний день повторил я. К этому вопросу мы больше не возвращались.
Меня словно прошиб озноб. Хотелось отколоть какую-нибудь шутку, сделать бочку, мертвую петлю или напиться до чертиков и бросить все это дело. Кабина "Дакоты" стала для меня неуютной. Я провел в "Даках", как мы их еще называли, уйму времени, летал с разными людьми, которые давно отправились на тот свет. До тех пор, пока я буду водить "Дакоты", они незримо будут стоять за моей спиной.
Но у меня и в мыслях не было бросить "Дакоту". Мы вместе старели и ветшали, а теперь, если ей найдут замену, то найдется она и для старого Джека Клея. Тогда мне придется доживать свой век в каком-нибудь тихом, спокойном местечке на краю леса.
Нет, мисс Браун. Жесткий, жестокий – это не про меня. Ни твердости, ни решительности нет и в помине. Просто старый, изношенный, и потрепанный на сгибах. Мисс Браун следует научиться понимать разницу. Однажды это может оказаться важным.
Все это очень горько, мисс Браун.
Я вызвал афинский аэропорт, сообщил им про масляное пятно и обломки, которые определенно могли принадлежать "Пьяджио" и рекомендовал прекратить поиски. Им захотелось вступить со мной в полемику по поводу необходимости посадки на Саксосе, чем я поставил под угрозу все, что только можно было поставить под угрозу. Мне удалось прервать эту тираду, жалобой на плохую работу приемника. Они уступили, пока. Ничего, при личной встрече я получу все по полной программе.
Ночная посадка особых восторгов у меня не вызывала, но все прошло гладко. И когда легкость и удача идут рука об руку, в самих трудностях есть нечто, что заставляет постоянно бороться с ними.
Ширли Берт исчезла как только мы поставили самолет на стоянку. Я чувствовал себя виноватым перед этой девушкой, но ничем ей помочь не мог. Набоб вместе с мисс Браун уселись в свой огромный мерседес, который при посредничестве Хертера материализовался в свете прожекторов почти у самой "Дакоты". Тогда он занялся мной.
– Насколько мне известно, ты оскорбил Его Превосходительство, – отчитывал он меня.
Я пожал плечами. На мой взгляд "оскорбил" это слишком сильно сказано, но по сути он, возможно, был прав. У меня обнаружилась явная нехватка опыта общения с набобами.
– Это, – нахмурился Хертер, – будет учтено в твоем гонораре.
– Ты заплатишь мне 400 фунтов наличными в любой твердой валюте, – парировал я.
– Его Превосходительство бывает великодушным, но он может выразить и свое неудовольствие.
– Четыре сотни фунтов. Здесь и сейчас.
– Не тебе мне указывать сколько платить! – заревел он. – За это я могу привлечь тебя к ответу.
– Интересно кому ты будешь жаловаться? – с издевательской ухмылкой спросил я. – Международной ассоциации воздушных сообщений? Швейцарской торговой палате? Моя компания не входит в эти организации. Мы вообще никуда не входим. Давай, плати и катись к черту.
Он разом стал дюймов на шесть выше, а я как раз потерял свою саблю на параде.
– Если ты не заплатишь, – предупредил я, – эта история с пропавшим самолетом попадет на первые страницы всех крупных европейских газет. Через двадцать четыре часа тебе придется сражаться с армией корреспондентов, а уж они-то умеют задавать вопросы, чтобы выудить всю информацию. За пару дней они или найдут драгоценности, или тот кто их украл затаится так глубоко, что и через десять лет ничего не найдешь. Так что придется заплатить, второй пилот выпишет тебе квитанцию.
Трудно было сказать определенно, что сейчас сделает герр личный секретарь: ударит меня или взорвется. Из-за того, что у меня было желание устроить жуткий скандал прямо на самолетной стоянке перед ангаром, что могло причинить массу неудобств законопослушной публике, мне подходил любой из этих вариантов. Но несмотря ни на что, ему придется заплатить. И он это знал.
Очень медленно Хертер полез во внутренний карман пиджак, и одна из его выпуклостей обратилась в стопку валюты. Ее было столько, что можно было при необходимости подпереть самолетный двигатель. Он снял с вершины этой пачки несколько листов, пересчитал их и протянул их с видом бросающего перчатку дуэлянта.
Банкноты оказались американскими долларами: десять сотенных, две пятидесятки и две десятки. Довольно точно. Я бросил Роджерсу через плечо:
– Вышли Его Превосходительству Набобу Тангабхадры квитанцию на тысячу сто двадцать долларов. С благодарностью. Распишись и отдай мистеру Хертеру.
Я отвернулся и пошел к мерседесу. Темное стекло окна было опущено и при моем появлении набоб высунул свою острую мордочку из тени заднего сиденья.
Я улыбнулся ему и облокотился на дверь. Где-то в глубине тусклым пятном белела мисс Браун. Ее запах еще не успел раствориться в воздухе.
– Я надеюсь, что вы получили удовольствие от полета, Ваше Превосходительство, – улыбнулся я. У меня и в мыслях не было оскорбить набоба Тангабхадры.
Он недовольно хмыкнул.
– Желаю вам найти свои драгоценности.
– Подожди, – нахмурился он. – Так мистер Китсон все-таки рассказал тебе?
– Кое-что.
– Тебе про них раньше слышать не приходилось?
– Ну, не так подробно, – я пожал плечами, – но иногда кое-какие сведения до меня доходили. Конечно, трудно сказать определенно, смогу ли я их опознать, если мне придется с ними столкнуться.