Изнанка неба
Шрифт:
За три сотни миль от Триполи мы приняли сигналы радиомаяка с Мальты и удостоверились, что мы более-менее придерживаемся выбранного курса.
Я взял управление на себя, немного приоткрыл жалюзи охлаждения двигателя, переключил подачу топлива на другой бак, немного поиграл с триммерами и затем снова включил автопилот. Пора было брать ситуацию в свои руки. Как раз наступило время переговорить с нашим другом Юсуфом.
Он сидел на одном из ящиков и курил. Я присел в ближайшее кресло и обратился к нему.
– Куда нам нужно будет отправиться после Триполи?
– Об этом ты узнаешь уже в Триполи, хорошо? – ухмыльнулся он.
– Так не пойдет, – покачал головой я. – Мне нужно знать сейчас.
Он осклабился еще шире и покачал головой. Похоже, ему было непонятно, кто здесь хозяин.
– Я должен знать, как долго нам еще предстоит лететь. Нам может не хватить топлива, тогда будет лучше дозаправиться в Триполи.
Он сразу забеспокоился.
– Никакой заправки, – твердо заявил Юсуф. – У нас нет для этого времени.
– Если тебе хочется разбиться в пустыне, то это твое дело, и меня не касается. Скажи, куда мы направляемся.
– Скажу, когда прилетим.
– О'кей, – заявил я. – В Триполи я попрошу таможенников посмотреть на наш груз повнимательнее и больше ничего никуда не повезу.
Юсуф моментально вскочил на ноги, резко изогнулся, и вот уже в мою грудь нацелился большой черный пистолет.
Я медленно встал.
– Убери эту штуку, или я выброшу тебя в море.
– Мне не составит труда убить тебя, – улыбнулся араб; в собственных глазах он стал теперь выше футов на десять.
– Подожди, пока ты не окажешься на земле.
Мысль о том, что до нее было больше шести тысяч футов, немного его озадачила. Мы стояли напротив друг друга, а его пистолет буквально упирался мне в грудь.
Стрелять он не собирался, ну разве что я сам попросил бы его об этом. Вся эта возня с оружием была вызвана желанием самоутвердиться, так что Юсуф смог бы подкрепить свою браваду действием, только если его хорошенько раззадорить.
Я пожал плечами и снова сел в кресло.
Он внимательно следил за моими действиями, потом улыбнулся и аккуратно спрятал его под курткой.
– Здесь приказываю я, ты понял? – настаивал он на своем.
Я повернулся в сторону и закурил сигарету. Вряд ли ему захочется снова потрясать своей пушкой, ведь мне все равно это не видно.
– Полет закончится в Триполи, – отрезал я.
– Тогда я назову тебе конечный пункт нашего маршрута.
– Дальше можешь идти пешком.
Не спуская с меня глаз, араб медленно присел на ящик.
– У меня есть карта, – выдавил он.
– А у меня их не меньше дюжины.
Юсуф левой рукой порылся во внутреннем кармане своей джинсовки, нашел карту и расстелил ее на коленях. Она была напечатана пурпурной краской, так их легче разглядывать в тусклом свете кабины. Точно такими же пользовались военные летчики.
– Мегари.
Я посмотрел на карту. До этой точки было около двух сотен миль на юго-юго-восток от Триполи, как раз под Хамада эль Хамрой, каменистой пустыней к северу от самой Сахары. О наличии взлетно-посадочных полос карта умалчивала. Можно было только понять, что этот Мегари стоит на караванном пути, который дальше шел, огибая песчаные островки, через всю Сахару из Западной Африки и до самого Нила в южной части Египта.
Оставалось только надеяться, что у Миклоса хватило здравого смысла не посылать меня туда, где нет ни одной взлетно-посадочной полосы; а поблизости от нашей конечной цели не было ни одной буровой вышки. После некоторых поисков мне удалось обнаружить место, где было и то, и другое: Эдри, но до него было еще миль сто пятьдесят на запад. Он мог послужить хорошим предлогом и местом для экстренной посадки. Теперь оставалось выяснить последнее обстоятельство.
– В этом Мегари есть радиостанция?
Юсуф отрицательно покачал головой.
Я встал, довольно улыбнулся и направился в кабину. Мне удалось вытянуть из него все, что нужно, а возможно даже больше, чем знал он сам. Ну, а за его фокусы с пистолетом на моем самолете мы посчитаемся немного спустя.
В часе лета от Триполи мы приняли сигналы радиокомпаса с американской военно-воздушной базы в нескольких милях от города. Незадолго до того, как уже показался берег, мы связались с контрольной башней Идриса и попросили посадку.
Мне дали полосу, сообщили скорость, направление ветра и уточнили окружающую обстановку, но ни слова о том, что афинская полиция хотела бы получить у меня эксклюзивное интервью. И вот уже мы катились по пыльной дорожке опаленного солнцем аэродрома. А когда мы выруливали к месту стоянки, на часах было без десяти минут пятого.
У меня из-за моего плеча высунулась голова Юсуфа.
– Тебе нужно будет заправляться? – потребовал он.
– Немного, – сказал я и ткнул пальцем в стрелку указателя топлива. Он с серьезным видом посмотрел на нее, но вряд ли показания прибора были для него понятнее теории относительности. На самом деле я полагал, что эта заправка сэкономит мне деньги, а кроме того события могли принять такой оборот, что будет не до заправки.
Я отправил Юсуфа улаживать проблемы с таможней. Потом они долго изучали документы и разглядывали пломбы на ящиках, а я со скучающим видом прохлаждался в тени самолета. Наконец, таможенники поинтересовались у меня нет ли на борту виски или желтой лихорадки. Их вполне устроил мой отрицательный ответ, оружием они не интересовались и вскоре ушли. Я отправил Роджерса в здание аэропорта раздобыть что-нибудь съестное и приступил к заправке.
Моя просьба залить в каждый бак по сто галлонов топлива вызвала у бригадира насмешливую улыбку, но через полчаса все было закончено, и машина была готова к полету.
Мы вырулили к началу разбега в полумиле от контрольной башни. Поблизости никого не было: никто не заходил на посадку, и ни одна машина не маневрировала на взлетной полосе. Я связался с башней и сообщил, что у меня возникли проблемы с хвостовым колесом, и мне нужно выйти для осмотра. Эта проблема их совсем не интересовала, и я сразу же получил разрешение. Очевидно им уже не раз приходилось иметь дело с транспортными самолетами, что значительно упрощало мою задачу.
Роджерс в недоумении посмотрел на меня.