Изнанка неба
Шрифт:
Мне пришлось вежливо улыбнуться и сказать "ла-бас", выражая надежду, что у них нет враждебных намерений. Тогда первый из этой парочки, не вынимая сигареты изо рта, но почти вежливо, отозвался в том же духе. Он посмотрел на меня и кивнул головой в том направлении, откуда они пришли. Без всяких выражений учтивости это предполагало, что я беспрекословно последую за ними. Мне оставалось только подчиниться.
Главный вход в поселок выходил на юг и был выполнен в виде двадцатифутовой арки, за которой открылся вид на пыльную улицу с одноэтажными постройками жилых домов и магазинчиков, разбросанных среди пальм и апельсиновых деревьев. Мой новый приятель жестом приказал мне остаться с его напарником и ждать здесь, но сам он почему-то направился не к постройкам, а по дороге, ведущей на запад. Потянулись долгие минуты.
Как раз напротив арки было небольшое, недавно выстроенное здание из необожженого кирпича с зарешеченными окнами и массивной деревянной дверью. Пока мы ждали из него вышел невысокий крепыш в измятой голубой униформе и красной феске. Он посмотрел на меня, потом стал возвращаться назад, но изменил свое решение и, больше ни разу не взглянув в нашу сторону, поспешил в поселок. Его озабоченная физиономия скорее могла принадлежать представителю негритянской расы, чем арабу.
Мой сопровождающий усмехнулся ему и затем повернулся ко мне, чтобы удостовериться, правильно ли я его понял. Но мне и без того стало все ясно. Этот парень в униформе был местным полицейским. Эта ухмылка была как бы задатком того, что ему заплатят, если он не будет замечать ни меня, ни "Дакоты" и ее груза.
Прошло еще какое-то время. Я докурил сигарету и выбросил ее подальше, словно она могла поджечь эту каменную дорогу. У меня пересохло в горле.
– Здесь есть гостиница или бар? – наконец спросил я по-итальянски и для наглядности поднял в воздух воображаемый стакан. Мой спутник все понял, но не выразил одобрения. Напротив, он отрицательно покрутил головой и показал на дорогу, по которой ушел его товарищ.
Мне так хотелось пить, и мне пришлось сделать еще одну попытку показать ему мимикой и жестами, что пока он будет дожидаться, я все равно пойду утолить жажду.
Он сердито заорал мне в спину, но так и не решил, то ли идти за мной, то ли сбегать за своим товарищем, и остался на месте.
Вокруг почти никого не было. У входа в одно из строений спокойно стоял ослик, пара солидно выглядевших местных жителей, провожала меня взглядами и отозвалась на мое традиционное приветствие.
Улица плавно поворачивала вправо, а через сто пятьдесят метров она расширялась и переходила в засыпанную песком площадь с одинокой, окруженной небольшой круглой стеной пальмой, стоявшей посредине. Слева от меня было длинное, приземистое здание с декоративным фасадом. Это и была местная гостиница.
Такое местечко было приятно встретить в любом окружении, а особенно в этом Мегари. Правда мой энтузиазм несколько поутих, когда я вспомнил, что его единственными клиентами были состоятельные купцы с караванной тропы или армейские офицеры с карманами, набитыми жалованьем, которое в этой пустыне не на что тратить.
Его фасад украшали арочные окна с каменными решетками, так что за ним скрывался продолговатый прохладный дворик, куда никогда не проникали лучи солнца. Еще одна арка, занавешенная шторой из бусинок, вела из дворика непосредственно в бар, просторную, полутемную комнату, которая так разительно контрастировала с палящим на улице солнцем.
Стойка бара была обшита алюминием. Я кашлянул и отодвинул в сторону несколько пустых бутылок из-под колы. На этот шум появилась пожилая, худощавая француженка, такая же невыразительная как и сама комната.
Я попросил бутылку кока-колы, которую тут же без всяких комментариев получил вместе со сдачей в местной валюте в обмен на одну из десятидолларовых банкнот Хертера. Поблагодарив, я вышел с бутылкой во дворик.
Солнце уже висело низко над горизонтом и большая часть площади уже была в тени. Было очень тихо. Вообще-то в арабских деревнях почти всегда стоит тишина. Шумные базары прибрежных городов созданы для туристов, и их жители любят суматоху городской жизни, а в окрестных поселках поднимать шум не из-за чего.
Через десяток долгих, мучительных минут рядом со мной появились соседи. Четверка арабов в широких, белых одеждах с замысловатыми тюрбанами на голове, причем двое из них оказались обладателями больших, старых ружей, приклады которых были украшены витиеватым орнаментом, и моя парочка из комитета по организации встречи. Они остановились у входа, и мне пришлось отправиться им навстречу. Распоряжался здесь высокий мужчина с худощавым, волевым лицом с орлиным носом и небольшими усами. Без этого бесформенного нагромождения одежды он мог показаться великаном, но сейчас он скорее был похож на римскую статую в зеленом тюрбане, говорившем о том, что его хозяин совершил паломничество в Мекку. Для такой дыры как Мегари это было уже слишком. Конечно мне следовало догадаться о том, кем является его обладатель, но в тот момент я об этом не думал.
– Алла-и-сад-мсейк, – с легким поклоном пробормотал он.
Я воспринял его слова, как добрый знак того, что Господь в этот вечер не оставит меня своими милостями. Мне пришлось немного порыться в памяти, чтобы ответить ему тем же, но больше всего меня волновал вопрос, куда мы затем отправимся.
– Рад тебя видеть, – на отличном английском языке разрешил он мои сомнения и извинился за своих слуг, которые заставили меня стоять под палящими лучами солнца, несмотря на то, что я устал после долгого перелета и мучился от жажды. Я поблагодарил его за гостеприимство, и мы вернулись назад и уселись за один из белесых, изъеденных песком алюминиевых столиков. Один из его людей пошел заказать кофе.
– Я не ошибаюсь, ты привез свой груз из Афин?
– Все верно.
– Я очень признателен. Мой караван дожидается здесь уже несколько дней.
Это меня несколько испугало. Я совсем не ожидал лично встретиться с хозяином каравана. Можно было предположить, что рано или поздно здесь должен был пройти караван верблюдов. Очевидно Миклос заранее решил именно этим способом доставить свой груз в Бейрут, но мне было бы лучше иметь дело с посредником. Арабы из пустыни довольно жесткие парни, и ружья его двух лейтенантов, несмотря на богатый орнамент, уже не казались музейными экспонатами.
– Я помогу разгрузить самолет, как только ты пожелаешь, – торжественно предложил я, надеясь, что это случится еще не скоро. Если этот человек знал о драгоценностях, то первым делом он начнет искать заветную коробку. Вряд ли ему захочется тащить через пустыню весь этот железный хлам.
– Не стоит беспокоиться, – остановил меня жестом хозяин каравана. – Мои слуги уже начали разгрузку. Им уже приходилось иметь дело с такими самолетами.
Мне удалось изобразить на своем лице улыбку. Мой противник был далеко не глупым человеком, и я почувствовал, что мое возвращение несколько задерживается.