Изнанка свободы

Лис Алина

Я ушел в отступление и глухую оборону. Выжимал остатки резерва, еле успевая выставлять блоки. А он бил и бил. И смеялся безумным, лающим смехом:

— Ну ты и слабак, братец. Давно надо было с тобой разобраться.

Я молчал. Не мог позволить себе отвлечься на слова. Правой рукой удерживал щит, а левой наскоро плел сеть.

Не всегда все решает сила. Будь я проклят, если уступлю этому психу!

А потом раздалось несколько коротких, отрывистых команд, воздух сгустился до невозможной плотности, такой,

что я не в силах был шевельнуть даже мизинцем, чтобы выставить простейший щит. Словно гранитной плитой сверху придавило.

— Тише, Элвин, тише! Не дергайся! — были первые слова, которые я услышал, когда пришел в себя.

— Джанис? — я поднялся.

Ну, а кто еще? У кого другого такое изумительное чувство времени?

Врать не буду — я был по-настоящему рад его появлению.

— Ты его вырубил?

— Можешь не благодарить.

— В следующий раз дай нам закончить. Невежливо влезать без приглашения.

— Ну да, рассказывай. Я видел, как Ферги тебя прессовал, — он склонился над лежащим без сознания альбиносом и оттянул тому веко.

— Что за заклинание? Новая разработка?

— Так, безделица. Собрал в свободное время.

Я завистливо вздохнул. Свинство это — быть таким талантливым.

— Опять звуковая основа. Портировать на пассы можешь?

— Не знаю. Нас не это сейчас должно волновать.

Верно. Еще пара минут и здесь будет охрана дворца. И не стоит ожидать, что за применение боевой магии во время Большой игры княгиня только погрозит пальчиком. Здесь родичи всех крупнейших княжеских домов, слухи о том, что слово Исы фрой Трудгельмир больше не закон в Рондомионе, расползутся очень быстро.

Надо сматываться.

— Фергус точно не очнется?

— До утра — гарантирую.

— Хорошо, — я повернулся к Гейлу. — Извини, хотел тебе дать время подумать, но сам видишь. Решайся прямо сейчас.

Конь переступил ногами и потянулся ко мне мордой, словно выпрашивая еще один огонек. Я решил, что это означает согласие.

Вдвоем с Джанисом мы перекинули безжизненное тело через седло. Гейл не выглядел счастливым от подобной ноши, но терпел. Я обернулся к брату:

— Ты идешь?

Он покачал головой:

— Нет. Увези его, а я попробую прикрыть тут. Увидимся дома.

Франческа

Сила исторгается из меня ревущим потоком лавы. Я — дверь, врата, привратник у входа, меня нет. Скорчилась, спряталась, освободила место реке жидкого огня и света, что изливается куда-то вовне, в пропахшую потом и травами тьму.

И когда все заканчивается остается только пустота и тишина, в которой сиротливо поскрипывают на ветру выбитые двери. Я сижу, уставившись в пустоту невидящими глазами.

— Простите, леди. Я со всем уважением, но вот так это делается.

Кто-то ходит, двигается, говорит рядом. Другое тело в этом бесстыже-вещном, полном тел мире.

Глаза ослепли, словно я смотрела на солнце. Едва различаю контуры вещей, едва слышу иные звуки, кроме биения собственного сердца. Душа обожжена полыхающей мощью, что прошла сквозь нее навылет.

— Я не буду черпать из вас слишком часто, обещаю. Не каждый день. Может, раз в неделю. Вы привыкнете, да-да.

В навалившихся сумерках не видать ничего, кроме зрачков мага, что светятся теперь краденой силой. Ту же силу источает медный шар у моих ног. Каждая руна налилась ослепительно-красным.

У этой силы странно знакомый запах. И теперь, когда все прошло бесстрашная, живущая инстинктами часть меня выглядывает из убежища, чтобы принюхаться, поймать ее след.

«Элвин Эйстеррр» — мурлычет та, которая целиком заняла оставленное тело. И я вспоминаю ее имя — Маленькая Фран.

Если есть маленькая, должна быть и большая.

«Веррнись» — просит Маленькая Фран, игриво трется и трогает лапкой Франческу, замершую где-то в темноте и тишине.

Глава 10. Принятый вызов

Элвин

В камине потрескивали дрова, по комнате плыл аромат глинтвейна. Я смотрел на Джаниса и прикидывал, стоит ли рассказывать брату о странной слабости, посетившей меня во время схватки.

Признаваться в ней было несколько неловко. Ну, примерно, как если оказался несостоятелен с женщиной. Точно не тот эпизод жизни, которым станешь похваляться перед друзьями.

Слабость, кстати, так никуда и не ушла. Я по-прежнему ощущал себя вымотанным. Не обессиленным до последней степени, как было после уничтожения армии Фреццо. Просто здорово уставшим. Словно весь день выкладывался и творил сложные заклятия.

— Завтра ему будет плохо. Как с похмелья. Я попробую уговорить его уехать.

— Думаешь, получится? Он не вернется с полпути, подумав, что его тут обидели?

— Получится, — Джанис потянулся к чаше и с удовольствием вдохнул пряный запах. — Потому что я поеду с Фергусом.

— Что, даже на бал не останешься?

— Я не любитель танцев, ты же знаешь.

Знаю. Братец всегда считал светские развлечения невыносимо скучными. И умел избегать нелюбимых занятий с непостижимым для меня изяществом, не наживая врагов и не вызывая неприязни.

Талант! Даже Гайлс не всегда мог принудить его участвовать в своих мерзких развлечениях.

— А как же твоя аудиенция у Валы?

Он мягко улыбнулся, не разжимая губ:

— А кто сказал, что я ее не получил? Не ты один выиграл сегодня все, что хотел, — он продемонстрировал осколок горного хрусталя, похожий на кусок голубого льда — зарок князя Трудгельмира. — Еду в Хансинор на встречу с пророчицей.

— Как тебе это удается? — с досадой спросил я.

— Что именно? Выигрывать в карты?