Изнанка
Шрифт:
Но это были уже совсем другие эмоции. Это были слезы ребенка, которого бросили и почему-то не сразу нашли. И когда Антон без слов, стиснув зубы, передал ее Рэву, она крепко обвила его руками и ногами, уткнулась в шею и заревела с новой силой.
Антон засунул руки в карманы. Очевидно, чтобы снова не попытаться придушить Рэва. Парень стоял не шелохнувшись, спрятав выражение глаз за ресницами, но его настоящие эмоции выдали прерывистое дыхание и судорожно сжавшиеся на спинке дочери пальцы.
Я с облегчением выдохнула. И если и есть какая-то материнская интуиция, то вот сейчас, несмотря ни на что,
Глава 12
Антон
Стою в окружении, мать их, коробок и пытаюсь понять, от чего мне нерадостно снова оказаться на изнанке.
Выглядываю в окно, и в свете немного сиреневого спектра, излучаемого зависшей в небе по соседству с солнцем планетой, разглядываю вполне себе зеленые кроны растений в прилегающем к дому саду.
За проведенные в переговорах дни мы узнали об изнанке дохрена нового. Например, то, что это не изнанка, а Шин-ан. И что служил я вроде как тут, но не совсем. Рэв — от его имени натурально сводит зубы — утверждает, что Шин-ан — планета как минимум полуразумная — для посещений предоставляла нам такой же астральный мир.
Услышав подобный бред, не сдержал усмешку, глядя на то, как Тоня открывает рот, чтобы просветить умника, что астральная проекция человека не может существовать в физическом мире, и решение планеты — куска камня, по сути — никак не влияет на законы физики и биологии.
К моему величайшему сожалению, она промолчала и только крепко в тот момент задумалась. Спросить, о чем именно, времени не нашлось, потому что нужно было паковать вещи. Снова, блядь*.
(*подробнее в романе «Дом напротив»)
И вот за полтора года семейной жизни их накопилось неожиданно больше, чем за всю предыдущую холостяцкую, так что было не до разговоров. Тоня собиралась, будто мы переезжаем в другую страну и у нас не будет круглосуточного доступа в наш дом. Хотя первое время его на самом деле не будет, потому что открыть портал в наш мир еще надо суметь. И самое отстойное во всем этом, что нам с Тоней придется учиться всему у Рэва, которого последние дни вижу чаще, чем свое отражение в зеркале.
— Куда коробку? — деловито спрашивает Федор Ермолаевич, отвлекая меня от задумчивого созерцания местной флоры.
— Ставь к другим, — даю отмашку.
Как-то незаметно я перешел на «ты». В какой момент это произошло, сказать затрудняюсь, но обстоятельство порадовало обоих.
Прежде чем отойти и помочь бывшему командиру, поддаюсь вперед, пытаясь разглядеть гулявшую снаружи халтурившую троицу, которая уже почти скрылась с поля зрения. Мартышка босиком и в голубом сарафане с деловым видом разглядывает какие-то желтые цветы, подозрительно похожие на одуванчики. Тоня с Рэвом сидят у круглого столика на почти скрытой от глаз террасе и мирно о чем-то беседуют. На мой предвзятый взгляд, слишком быстро они нашли общий язык. Пытаюсь утешать себя тем, что у них подходящий для этого возраст, а не я веду себя как мудак, но привычкой врать самому себе я так и не обзавелся.
Выбешивает сама ситуация, в которой возраст будущего жениха моей дочери ближе к возрасту моей жены, чем, собственно, к возрасту дочери. И я
Отворачиваюсь от окна и, оставив Тоне сомнительную привилегию налаживать контакт с будущим родственником, разворачиваюсь к открытому за спиной порталу, в котором виднеются бесконечные, сложенные в зале нашего старого дома, коробки.
***
Пару недель спустя
Человек ко всему привыкает. Вот и я привык к постоянному присутствию Рэва в наших буднях. И даже его имя как-то незаметно притерлось и больше не раздражает.
Тоня крепко увлеклась историей, биологией и физикой Шин-ана, и все чаще задумывается о том, что ей стоит пойти учиться в местный университет. Рэв проводил с Викой не больше пары часов в день, Федор Ермолаевич, которого до сих пор неслабо торкало от понимания, что он на изнанке, изучал садовые растения, я продолжал ездить на фирму, телепортнувшись для начала в оккупированный умником дом.
Рабочий график, правда, получился дебильным. Я мог уйти из Шин-ана в три часа ночи, потому что на фирме в это время как раз начинался рабочий день, и, отработав девять часов, из-за разницы во времени приходил домой через двадцать семь местных. Разница эта убивала, но все мы знали, на что соглашались, и ценили каждую свободную минуту, которую удавалось провести вместе.
Но было во всем этом мероприятии нечто, что не могло не радовать.
Свободное время, которого оставалось не так уж и много, но это определенно того стоило, мы с Рэвом проводили в спаррингах. Занимательное и душевно-приятное, надо сказать, хобби. И приходилось признать, что умник не только умник, но и неплохо для своих лет натренирован. Куда ни глянь — придраться не к чему. Ну и я же не идиот, вижу, что умеет он куда больше, чем показывает.
Снова слишком легко роняю его на песок.
— Когда перестанешь сдерживаться? — не могу сдержать раздражения.
— Когда ты перестанешь хотеть избавиться от меня, — хрипит в ответ.
— Можешь начинать прямо сейчас, — едва ли не рычу, потому что бесят поддавки от подростка-переростка.
И тут же сам жестко заваливаюсь на спину от незамеченной подсечки. Воздух выбивает из легких, и не успеваю я отдышаться, как с трудом перекатываюсь, уклоняясь от летящего в лицо совсем не подросткового кулака.
Вот сейчас должно стать весело.
Глава 13
Рэв
Несколько лет спустя
Для публичного объявления был выбран солнечный весенний день. Еще не холодно, но уже не жарко.
Отец Рэва стоял на высокой сцене, а на огромной площади толпились взволнованные жители столицы. По правую руку от Короля, с приветливой улыбкой на губах стояла Королева. Слева повзрослевший и как всегда серьезный Рэв. За кулисами, удобно разместившись на мягких диванчиках, сидели девять людей в ожидании их представления.