Изумрудные глаза
Шрифт:
Дэнис торопливо ответила:
– Я знаю, сетевые ангелы стараются поймать Образ и разрушить его, а некоторые способны пройти по нашему следу и убить нас самих. Правильно, Трент?
Парень не ответил, и девочка продолжила более уверенно:
– Если в Сети появится какой-нибудь ИР, они сменят цвет и станут похожи на белые пятна, но это случается очень редко.
...очень редко. Итак, вы должны войти в Сеть. Это самая легкая часть того, чему вы должны научиться сегодня. Сгенерируйте ваш Образ и зашлите его в Сеть. Мой логин Франко-ДЕК МикроВАКС и все другие пользователи на всем Восточном побережье, а также заказчики, нанимающие меня, знакомы с моим бегущим, распределенным
Дэвид, сидевший плечом к плечу с Дэнис, спросил:
– Мы тоже можем подсоединиться к тебе?
Мальчик ссутулился над клавиатурой, набрал код входа в Сеть.
Правильно. Кто вы?
Дэвид набрал: «Эдмон Дантес».
Кто?!
«Граф Монте-Кристо».
В Сети уже есть один граф. Он так и называет себя – Граф Сети.
«Тогда так, как в самом начале, – Эдмон Дантес».
Возникла недолгая пауза.
Ладно, пусть будет Дантес. А ты, Дэнис, уже выбрала?
Девочка набрала на клавиатуре ответ.
«Я буду Жанна д'Арк».
Нельзя. В Сети уже есть одна такая.
«Почему это я не могу?»
Потому что, когда ты войдешь в Сеть, твой Образ должен быть готов для...
«Но мы не собираемся входить в Сеть. Это просто игра».
Нет, это не игра.
Дэнис надулась, сложила руки на груди.
«Я полагаю, что и Ребекку Йоркскую уже кто-то присвоил?»
Нет.
Дэнис догадалась, что где-то там, в своей непонятной дали, Трент посмеивается над ней. Она очень рассердилась. В этот момент долетел ответ.
Ребекку, пожалуйста. Кто она такая?
«Еврейка в „Айвенго“. Ее никто не мог заставить предать своего избранника».
Ладно, это можно.
Два беззвучных световых импульса проскочили через их следящие устройства.
Сейчас я проскочу через защиту службы безопасности Пуролейтора. Следуйте за мной, это будет вашим первым уроком.
Дэвид загрузил Образ в память, набрал программу и последовал за воображаемым микрокомпьютерным существом, контролируемым Трентом.
Дэнис наблюдала за братом. Все это было настолько интересно, что она уже забыла о своей обиде. Ее изумрудные глаза сверкали.
Тем же утром Карл Кастанаверас, все-таки осушивший прошлым вечером бутылку дымчатого виски, просыпался трудно. Во рту было сухо, веки не поднимались, к тому же в комнате отчетливо раздавалось странное неясное бормотание.
– Убирайтесь прочь! – огрызнулся Карл.
Дьявольские голоса не унимались. Неожиданно в лицо ударил нестерпимо яркий свет. Карл рывком сел на кровати. Некоторое время разглядывал незваных гостей, удивленно помаргивал. Они стояли у противоположной стены, позади кровати – Джерри Маккан, репортер из «Электроник таймс»", Джонни и Энди. Джерри и Джонни были разодеты – хоть сейчас на официальный прием! Только девятнадцатилетний Эндрю Томас, или Энди, один из девяти телепатов старшего возраста, рожденный «еще до потопа», подкачал – вырядился в белый спортивный костюм с карманами, пришитыми на самых неожиданных местах. В таком костюме, отметил про себя Карл, на прием вряд ли пустят. Лицом Энди едва ли напоминал европейца: кожа имела светло-оливковый оттенок, глаза яркие, изумрудные.
Карл взбил подушку, подложил ее под спину и откинулся к стене.
– Ужасно чувствую себя, – признался он. – Словно в какашку превратился. Который
– Уже день, шесть утра, – ответил Джерри. – Ты в самом деле очень похож на дерьмо.
Карл почувствовал, как по левой руке побежали мурашки. Опять затекла за время сна. Сколько раз он ругал себя за то, что спит на ней. Теперь терпи. Он скривился, потом посмотрел на Джонни и жалко улыбнулся:
– Прости, я вчера разорался. Тебе тоже досталось. Джонни пожал плечами.
– Мы забеспокоились бы, если бы ты повел себя смирненько. Все забегали бы, заволновались, что это с тобой, уж не заболел ли? Пока орешь, все нормально.
– Где Дженни? Она грозилась, что этим утром явится сюда.
– Она уже заглядывала, – оживился Энди. – Но ты так и не проснулся, поэтому мамочка отправилась готовить завтрак.
Карл покрутил головой:
– Ничего не помню.
Наконец ощутил, как вновь подкатывает тошнота и головокружение. Еще немного, и он вновь провалится в иноземье – так называлось то место, куда он нередко и настойчиво проваливался в бреду.
Он поднял голову.
Джонни упорно не отводил от него взгляда. Карл с огромным усилием заставил себя повернуться в его сторону, заглянуть в зрачки.
Так и есть. Вот он, бред, тут как тут. Лицо Джонни неожиданно уплыло в такую даль, что он едва сумел различить его. Его черты ничуть не исказились, а вот Джерри Маккан, новостной танцор, совершенно тупой в смысле молчаливого обмена информацией, почему-то остался на месте. Он по-прежнему с сочувствием посматривал на него. Не говоря ни слова, Карл «схватил» Джонни и вышвырнул его в иноземье, при этом откуда-то из прежнего – разумного – мира до Кастанавераса донесся слабый взволнованный голосок:
– Карл, тебе плохо?..
Он и Джонни стояли бок о бок в бесконечной темноте чужого, пугающего пространства – в некоем месте, которое не существовало и существовать не могло, пока в детях не начал просыпаться дар. Ниже простиралась пересыпанная радужными бликами кристаллическая равнина, ее границы терялись в занавешенной темнотой дали. По краю этого запредельного, зазеркального пространства переливались яркие огоньки – никто из телепатов не знал, что они означали. Поближе, в непосредственном окружении пульсировал пропитанный светом нимб, составленный из раздробленных двухсот пятидесяти звеньев. За пределами этого кольца смутно подсвечивала необъятная ширь – общее поле сознаний всех живущих на Земле людей.
Карл спросил:
Как ты?
Каким образом Джонни оказался перед ним, Карл не мог сказать. Сквозь кожу Макартура просвечивали нервные окончания, собиравшиеся в жилы, жилы – в ствол, упиравшийся в ослепительно сиявший череп.
Джохан, или Джонни Макартур, считался одним из самых сильных телепатов. После создания Карла и Дженни генные инженеры решили улучшить потрясающее трио генов, перевернувших всю их внутреннюю структуру и наградивших их даром ментального общения. В качестве объекта был выбран зародыш, который впоследствии был назван Джонни. Следом сотрудники Центра провели параллельный эксперимент. Этот опыт был поставлен над Энди, или Эндрю Томасом, и над другими питомцами. Урезав и чуть изменив классическое трио, сотрудники Центра в каком-то смысле добились успеха, из этих зародышей получились в высшей степени спокойные люди. Их эмоциональный аппарат отличался исключительной устойчивостью, но в чтении мыслей они оказались слабы. Обратный эффект ждал их в случае с Джонни, чье трио было просто пересоставлено, но не урезано. Его способности усилились, но эмоционально он отличался редкой неустойчивостью. Его реакции отличались повышенной нервозностью.