Изумрудные объятия
Шрифт:
Интересно, часто ли здесь спал хозяин Кригэна? Мартиса старалась не думать об этом, но мысль упорно возвращалась. Думала она и о том, спал ли Брюс Кригэн на этой кровати после того, как она приехала в замок. Если он в ту ночь появился на балконе у нее за спиной потому, что все время был здесь, потому, что услышал ее движение…
Мартиса поняла, что эти мысли ее ни к чему не приведут.
Близкая к отчаянию, она бросилась на большую кровать. Ей нужно уехать отсюда до того, как она еще больше подпадет под действие опасного обаяния хозяина Кригэна. Ей нужно найти изумруд и сбежать.
Но как же
Все это не ее дело. И все же чем дольше она здесь находилась, тем больше это начинало ее касаться.
К шестому дню после отъезда Брюса Мартиса стала проводить поиски в библиотеке и ночью. Нога ее к этому времени лишь слегка побаливала, и она могла подниматься по стремянке в библиотеке, чтобы добраться до верхних полок. Этим она занималась и в ту ночь, когда с момента отъезда Брюса прошло десять суток. У нее уже выработался ритуал быстрого, но методичного поиска, она брала с полки книгу, просматривала ее, ставила на место и, проведя пальцами по тонким филенкам книжных полок, переходила к следующей. Она глубоко увлеклась этим занятием. Кроме того, она привыкла к замку. Мартиса перестала обращать внимание на поскрипывания, обычные для старого замка. Кроме замка, звуки издавал еще ветер, он дул постоянно и всегда что-то шептал, иногда стонал, порой завывал и часто визжал, как душа, которую что-то мучает.
Так было и той ночью. Дул сильный ветер; в его визгливых завываниях, казалось, слышалась боль. В ту ночь Мартисе было слышно даже, как далеко внизу волны разбиваются о прибрежные скалы. С верхней полкой она закончила прошлой ночью и теперь перешла ко второй сверху. Она провела пальцами по филенке и занялась книгами. На этой полке стояли тома Шекспира, Бэкона и Теннисона. Мартиса задержалась, разглядывая красивый переплет книги, как вдруг почувствовала неприятный холодок за спиной. Она поняла, что за ней кто-то наблюдает. Кто-то вошел в комнату.
Она замерла, потом повернулась, стоя на стремянке, и посмотрела на дверь.
Лэрд Кригэн вернулся домой.
В его глазах отразилось пламя газовых рожков, они стали золотистыми и, казалось, могли испепелить взглядом. Он стоял, прислонившись к двери и скрестив руки на груди. Волосы его были спутаны, как бывает от ветра, несколько прядей цвета черного дерева упали на лоб. Плащ он уже снял и остался в элегантном темном сюртуке, белоснежной рубашке, черных брюках и неизменных черных сапогах для верховой езды.
Его губы медленно раздвинулись в улыбке, но одновременно он пугающе прищурился. Если бы Мартиса не знала его достаточно хорошо, то вряд ли догадалась бы, что его улыбка в действительности маскирует гнев. Но этот взгляд пугал ее.
— Дорогая моя леди Сент-Джеймс, что вы делаете?
— Вы вернулись, — пробормотала она, почти прошептала.
Он изогнул бровь.
— Да, очевидно.
— Э… ну…
Мартиса поняла, что оказалась в довольно рискованном положении. Она была вполне пристойно одета: в длинную ночную рубашку из хлопка персикового цвета с наглухо застегнутым высоким воротом. Однако больше на ней ничего не было, и когда она стояла на лестнице, наверняка свет от двух ламп падал так, что ее единственное одеяние становилось почти прозрачным. Скорее всего было
— Миледи, я повторяю вопрос: что вы здесь делаете?
Он говорил тихо, но в голосе слышались металлические нотки.
— Вы… вы сказали, что я могу пользоваться библиотекой, — поспешно напомнила Мартиса.
Его бровь поползла еще выше.
— Но уже далеко за полночь, — вежливо заметил он.
Мартиса попыталась изобразить, невинную улыбку.
— Ах да… когда такой сильный ветер, мне плохо спится, вот я и подумала, что можно немного почитать.
Она подумала, что ее объяснение звучит вполне логично и правдоподобно. Вот только Брюс ей не поверил. Он оттолкнулся от двери, прошел в комнату, остановился возле стремянки и посмотрел снизу вверх на Мартису.
— И часто вы просматриваете сразу так много книг, так лихорадочно и с полным отсутствием интереса к ним? Признаться, это весьма интригующий способ выбора книги.
Мартиса прижала к груди книгу. Это был «Король Лир».
— Наверное, потому что торопилась, — пролепетала она.
— A-а.
Он все еще пристально смотрел на нее. Если Мартисе было холодно, то теперь стало жарко. Она чувствовала, как его обжигающий взгляд обшаривает ее тело и воспламеняет ее. Она поняла, что должна как можно быстрее спуститься, но это было нелегко, если учесть, что Брюс загородил спуск со стремянки.
— Как прошла поездка? Надеюсь, успешно? — быстро спросила она.
Брюс предпочел не вдаваться в подробности:
— Да, думаю; успешно.
— Я рада, что вы вернулись.
— В самом деле? — учтиво поинтересовался он.
Мартиса видела, Что он ни на минуту не поверил, что она рада его возвращению в замок. Хорошо бы поскорее скрыться. И пусть Брюс стоит возле стремянки, ей нужно мимо него пройти. Мартиса начала осторожно спускаться по стремянке, надеясь, что он посторонится.
Он этого не сделал.
Он взял ее за талию, снял с предпоследних ступенек и повернул к себе лицом. Коснувшись ногами пола, Мартиса резко отпрянула. Он ее не держал, но смотрел на нее так, что казалось, будто пронзает ее взглядом как ножом.
— Что вы искали? — потребовал он ответа.
— Ничего!
Мартиса повернулась, чтобы сбежать. Он схватил ее за запястье, и она была вынуждена остановиться.
— Вы мне расскажете! — мягко произнес он. Звук его голоса, казалось, коснулся ее голой спины, и дрожь от него дошла до живота и ниже. — Придет время, и вы мне расскажете.
Мартиса рывком высвободила руку и, подняв голову, дерзко посмотрела на него.
— Я думала, милорд, вы говорили, что придет время, и я буду с вами спать!
Брюс улыбнулся.
— И это тоже, миледи, это гоже.
Мартиса пробормотала ругательство, не подобающее леди, и побежала к двери. Вслед ей раздался негромкий смех и, как это ни нелепо, его звук окутал ее, словно теплая ласка.
Утром весь замок словно ожил снова и наполнился теплом и жизнью. Позавтракав в своей комнате, Мартиса решила ускользнуть в деревню, просто удрать на некоторое время. С тех пор как она подвернула ногу, прошло больше недели, и она была уверена, что может скакать верхом. И ей не терпелось это сделать.