Изумрудный остров

Уайли Триш

— Плевать мне на твою чертову гордость. Все ли кости целы?

— Кости целы.

Он лишь недоверчиво нахмурился и стал пристрастно осматривать и ощупывать ее.

— Прекрати! — рассмеялась, словно от щекотки, Килин. — Я в порядке.

— Я должен убедиться. — Он продолжал ощупывать ее.

— Я не шучу, — хохотала Килин. — Ты смущаешь меня. Прекрати немедленно. Я тебя уверяю, что я ничего не повредила. Проверь лучше свой трактор.

Гаррет внял ее уверениям, поднялся на ноги, отряхнулся и, строго посмотрев на Килин, подал ей руку, чтобы помочь встать.

Девушка обхватила его кисть. Поднимаясь, Килин вдруг пронзительно вскрикнула и обхватила свободной рукой голень.

— Значит, ничего не повредила?

— Это ерунда. Пустяк. — Она чуть поджала больную ногу.

Гаррет присел и ощупал больное место. Килин еще раз вскрикнула.

— Понятно, — недовольно произнес он.

— Это пустяк, — повторила Килин нарочито бодро. — Скоро пройдет.

Припрыгивая на одной ноге и кряхтя от боли, девушка двинулась в сторону дома.

— Куда собралась? — насмешливо наблюдая за ее мучениями, спросил Гаррет.

— А что?

—Далеко ты так не уйдешь.

— Не имеет значения. Я всего лишь потянула связку. Ничего, перетерплю. Главное, нет перелома.

— Вам виднее, доктор О’Доннелл. Но я предпочитаю выслушать мнение квалифицированного медика. Обопрись на меня.

Она отрицательно покачала головой.

— Килин, обопрись на меня!

Девушка нехотя подчинилась, наблюдая за Гарретом боковым зрением.

— Доведу тебя до дому и вернусь к трактору.

Килин предполагала, что сейчас Гаррет проклинает тот миг, когда дал Дэрмоту уговорить себя и взял Килин в поле. На самом же деле Гаррет не мог опомниться от страха за ее жизнь, который испытал, когда бежал к ней на помощь. И гневные окрики были прямым следствием этого страха.

— Сам я очень упрямый, — неожиданно признался Гаррет. — И не терплю, когда другие, такие же упрямые, перечат мне.

Он подхватил девушку на руки и понес к дому.

— Гаррет! Зачем? Я могу идти сама! Опусти меня, пожалуйста.

— Опущу, когда придет время.

— Пусти! — чуть не плача от бессилия, просила Килин.

— Нет!

Килин обхватила его шею руками. Он мог чувствовать ее горячее дыхание.

— Но тебе придется очень долго меня нести. До дома далеко, почти целая миля.

— И что? Ты думаешь, я не справлюсь? Ты считаешь, что для мужика вроде меня такая тощая девчонка, как ты, представляет хоть какую-нибудь проблему? Не тяжелее соломинки, — заглушая бахвальством одышку, убеждал ее Гаррет.

— Мы бы могли вырулить из канавы трактор и доехать до дома на нем.

— Чтобы больше при мне не заикалась ни о каком тракторе, — буркнул на нее Гаррет. — Как я вообще мог тебе позволить самостоятельно сесть в него, да еще в такой спешке?!

— Ты ведь не станешь винить себя в этом происшествии?

— Прикажешь винить тебя?

— Конечно! Это ведь я повернула не в ту сторону. Ты здесь совершенно ни при чем.

— Позволил тебе поиграть в фермершу...

— Я умоляю тебя! — усмехнулась Килин. — Я взрослая, и сама могу отвечать за свои поступки. Я обязуюсь возместить тебе все затраты на починку трактора, если в этом будет необходимость.

Гаррет прыснул ответным смешком.

Некоторое время они продвигались молча... Когда же Килин в очередной раз попыталась высвободиться, он не выдержал и вновь прикрикнул:

— Не дергайся! Даже при том, что ты легкая, не очень удобно тащить такую беспокойную ношу. Веди себя спокойно, иначе выкину тебя в ближайшую канаву.

Гаррет понимал, что нельзя так разговаривать с милой девушкой. Прежде он никогда не позволял себе ничего подобного, потому и сейчас заставил себя смягчиться.

— У тебя есть друзья? — уже совсем другим тоном спросил ее Гаррет.

— Да, есть. По всему миру. Иногда мы собираемся. Они ко мне приезжают или я к ним. Я даже успела стать крестной матерью троих очаровательных малышей. Это отличная причина для визитов.

— Друзья не могут заменить семью.

— Ты прав. Как мясная корова не может заменить молочную. Или может?

— Откуда эта привычка все время отшучиваться? — нервозно произнес Гаррет.

— Не терплю задушевных разговоров. Ты, кажется, тоже.

— Иногда стоит делать исключение.

— Ты считаешь, сейчас подходящий для этого случай?

— Более подходящего может не представиться.

— Ну, хорошо... — Килин еще мгновение раздумывала, затем, словно в некоем порыве, призналась: — Я хотела бы иметь собственную семью.

— Насколько сильно ты этого хочешь?

— Я верю, что однажды это произойдет. Но не хочу поспешных решений. Почему тебя это интересует?

— Мне не безразличен человек, которого я тащу на своих руках.

— Еще бы, ведь ты относишься ко мне с презрением.

— Как ты могла такое подумать? — рассмеялся Гаррет.

— А разве нет?

— Ты ошибаешься, Килин.

— В таком случае я хочу знать, как ты ко мне относишься, — заявила Килин.

— Не самое подходящее время.

— Как раз наоборот. Ты сам минуту назад сказал, что более подходящего случая для откровенности может не представиться.

Гаррет сделал вид, что задумался, а затем изрек:

— Я думаю, у вас очаровательный болтливый ротик и весьма острый язычок, мисс О’Доннелл.

— Я — это не только ротик и язычок.

— И ты не такая легкая, как кажется на первый взгляд.

— Давно мог поставить меня на ноги.

— Нет уж, коли взялся, то донесу. Кроме того, мне не нравится, когда калеки бегают по моим полям.