Извлечение Камня безумия

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ГОЛЬЦИУС, известный фокусник.

РОБОТ-ЛАКЕЙ, слуга Гольциуса, домашний раб.

ЛЕОНАРДО, дипломат времени.

КАПЕЛЛА, любовница.

АЛЬДОР, глава Гильдии Трюкачей.

ФОМА, еврейский художник и скульптор.

МЕХАНИТ, уполномоченный от партии Механитов

ЧЛЕНЫ КОМИССИИ.

ДИКАРКА, первая похищенная.

ЖЕНЩИНА С МЕХАНИЧЕСКОЙ РУКОЙ, вторая похищенная.

ЖЕНЩИНА В ЗОЛОТОМ, третья похищенная.

ПОЛЬ, доброволец для представления.

МАШИНА-ТРЮКАЧ,

ЛАКЕЙ ФОМЫ, любопытный в мастерской.

НИЩИЕ.

Дом Гольциуса.

Гольциус спит в кресле, издавая жуткий храп. Робот-лакей приносит горящую свечу на подносе и яблоко. Монотонная музыка, биение сердца. Машина любуется спящим человеком, звенит в колокольчик. Он просыпается в тревоге.

ГОЛЬЦИУС (сбивает свечу). Дриодоровы бороды!

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Ужин прибыл в точности до минуты.

ГОЛЬЦИУС. Ты никогда не окажешься в раю для машин. Я помолюсь об этом.

РОБОТ-ЛАКЕЙ (поднимает свечу). За что такой тон я заслужил?

ГОЛЬЦИУС. Нет машины бездарней и неуклюжей. Тебя ваял пьяный тупица, а чертежи твои, испорченные ребенком, дают такие сбои.

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Хозяин дома, прошу меня простить за неуклюжесть. Я поработаю над языком своих телодвижений, и все грубости будут сглажены.

ГОЛЬЦИУС. Назови три моих добродетели, или будешь скитаться ночью в переулке и привлекать любителей железа.

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Гольциус Помпеус справедливо почитает машин, богов и женщин.

ГОЛЬЦИУС. Богов, что над мирами – я не знаю. А вот среди богов машин я был хорошим гостем. Они и могут рай тот даровать машинам, который все они так жаждут. Тебя не будет там.

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Мой рай – служение Гольциусу, господину дома. Нет больше для меня ни цели, кроме этой, ни желаний.

Гольциус кусает яблоко и оставляет на подносе.

ГОЛЬЦИУС. Нет сил, чтоб с машиной препираться. Какие новости в округе? Что происходит?

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Улицы шумят о гибели многих на мосту.

ГОЛЬЦИУС. Я ночь провел в ужасных сновидениях, и тело моё помнит, как пыль затмила все. Зачем ты снова эту тему поднял?

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Обрушение моста – начало темных превращений уклада славного города. Порядки скривят свои лица.

ГОЛЬЦИУС. Я не хочу толкать себя к бутылке снова.

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Тогда о чем мне рассказать?

ГОЛЬЦИУС. На примете нет похабных случаев для вдохновения?

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Накоплены большие цифры грабежей, убийств, нелепых и смешных смертей.

ГОЛЬЦИУС. Давай-ка что-нибудь полегче.

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Легче похоти, желудочных расстройств у тяжелолицей власти?

ГОЛЬЦИУС. Смертей не нужно. Для трюкача и мага важно множество деталей повседневной жизни глупых горожан.

Машина включает проектор, показывая рисованные картинки случаев. Гольциус наливает в бокал спиртного, садится в кресло.

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Скандальный случай в одном из романтичных мест. Новорожденные младенцы попали под юрисдикцию ужасных сил. Спор двух софистов. Борьба за золотой меч. Убежище для вора и убийцы. Партийный лидер уронил нелепые слова. Война на день. Кровавый парфюмер. Сожжение новых сочинений под звуки труб и плача. Что вызывает интерес?

ГОЛЬЦИУС. В порядке всё мне доставляет интерес.

РОБОТ-ЛАКЕЙ (развертывает картинки). О романтическом устройстве человека писали многие поэты, но случай знатный приключился: старый башмачный мастер, портной вельмож, разгневался на молодую дочь и поместил её в бочку для вина. Питал он к ней страсти не отца. И в бочку он любовника её сослал, пустил им в бочку скорпионов ядовитых и свой башмак. Веревкой привязал к ослу их новый деревянный дом и пнул осла. Башмачный мастер знать не мог на своё счастье, что один хмельной монах нашел ту бочку, заглянул он внутрь и выпустил двух голубков, что ели скорпионов всю дорогу, ублажали прихоть плоти и устами истощали дерево, пропитанное всеми нотками бывалого напитка.

ГОЛЬЦИУС. Что за баллада? И это было так?

РОБОТ-ДАКЕЙ. Ежедневные сводки тогда молчали бы.

ГОЛЬЦИУС. Что дальше?

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Десяток матерей постигли ужас, когда их дочери и сыновья, что родились недавно, носили одинаковый изъян: черты лица мужчины на ягодицах, которым предстоит еще расти.

ГОЛЬЦИУС. Что за чёрт?

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Гильдия Биоинженеров расследует этот курьезный случай.

ГОЛЬЦИУС. Чужеродное лицо вместо задницы? На такие трюки не способен даже я.

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Ваши фокусы возвышаются над этими забавами.

ГОЛЬЦИУС. Что дальше?

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Софисты встретились на площади солнечных затмений, и завязался спор, родившийся из шутки. Слова их накаляли воздух и привлекали проходящих мимо. И если мы бы посетили площадь утром, то нашли бы следы крови, зубы, глаз софиста, волосы домохозяйки, камни для битья тех аргументов, которые возбуждали тот пещерный склад ума, который подлежит еще воспитывать.

ГОЛЬЦИУС. Случился бой?

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Ножи и камни – не предел. Бойня родилась из невинной шутки.

ГОЛЬЦИУС. О чем же спор?

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Каким путем идти устройству государства.

ГОЛЬЦИУС. Кому бы ты доверил свою драгоценную жену, такую нежную, как бархат: линчевателю скота, погрязшему в пороках, или жадному монетчику, подлому лжецу?

РОБОТ-ЛАКЕЙ. Этот вопрос не может охватить мой опыт. Машина не имеет брак и склад ума, который может это взвесить. Но можно слышать злые качества таких людей. Нельзя жену отдать в их руки.