Извращённое чувство
Шрифт:
— Ты опоздал, — жалуется она, садясь на пассажирское сиденье.
Я смотрю на неё, положив одну руку на руль, а другую на бедро. Её вид притягивает мой взгляд, как вода в пустыне. В этом наряде она выглядит так, будто только что проснулась после дневного сна и не стремится произвести впечатление на кого-либо. От этого у меня перехватывает дыхание, и я чувствую, как мой член напрягается.
— Что? — спрашивает она, приподнимая брови.
Я благодарен солнечным очкам, которые скрывают мои глаза от её взгляда. Мне не нужно, чтобы она знала, как сильно она на меня влияет. Пока я не придумаю,
Все было бы гораздо проще, если бы я не испытывал внезапного влечения к ней.
Я останавливаю машину и перегибаюсь через центральную консоль, краем руки касаясь её груди. Она делает глубокий вдох и откидывается на спинку сиденья. Мое лицо теперь почти прямо напротив ее лица, и аромат ванили переполняет мои чувства, когда я тянусь к ней.
— Ч-что ты делаешь? — хрипит она.
Потянув за ремень безопасности, я провожу им по передней части ее тела, костяшки пальцев касаются ее груди, когда я пристегиваю ее, а затем возвращаюсь на свое место, хватаясь за руль, чтобы не сделать что-то совершенно не свойственное мне, например, схватить ее за лицо и засунуть свой язык ей в рот.
Она прочищает своё горло и говорит: — Спасибо.
Я не отвечаю, стиснув зубы, смотрю в лобовое стекло и выезжаю на дорогу.
— Мы правда едем проведать моего отца?
Я киваю, и по спине пробегает волна беспокойства, когда я вспоминаю, как давно мы с ним не разговаривали.
— Ты с ним говорила?
Она прижимается к пассажирской двери, ее глаза стекленеют, когда она смотрит в окно.
— Нет, он не отвечает на мои звонки. Но я говорила с его медсестрой. Она сказала, что он много спит. И она дала ему обезболивающее, чтобы он чувствовал себя комфортно, поэтому он был вялым.
Мы останавливается на красный свет, и я пользуюсь возможностью взглянуть на нее, не в силах игнорировать печаль, которая проступает на её лице. Она наполняет машину и окутывает меня, пытаясь увлечь в свои глубины, но я не поддаюсь.
Последнее, чего я хочу, — проявить слабость перед врагом. И хотя в последнее время Ясмин не чувствует себя таковой, она все еще таковой остается. Врагом.
Единственным человеком, который стоит на пути к тому, чего я хочу больше всего.
Поэтому неважно, что я немного сочувствую её печали из-за потери отца. Я не позволю этому иметь значение.
— Ему не хочется, чтобы я была рядом, когда он чувствует себя таким слабым, — говорит она.
Меня это не удивляет. Али всегда был гордым человеком, который старался показать себя только с лучшей стороны. Это то, что я всегда уважал, даже преклонялся перед этим. Я создал свой собственный образ, основываясь на том, что он делал то же самое.
Странное чувство зарождается в моей груди, заставляя меня хотеть сказать что-нибудь, чтобы смягчить боль на ее лице, но я подавляю его и молчу до тех пор, пока мы не проезжаем через охрану на въезде в поместье и не останавливаемся на передней
Я паркую машину, выхожу и открываю дверцу, чтобы помочь ей выйти. Она не успевает отстегнуть ремень безопасности, как я уже протягиваю ей руку. Она вкладывает свою ладонь в мою, и я помогаю ей подняться с сиденья. Внутри меня всё переворачивается.
Она смотрит на меня из-под ресниц, в ее ярких глазах мелькает любопытный блеск. Она не сводит с меня взгляда, пока мы вместе поднимаемся по ступенькам, наши руки все еще переплетены, мой большой палец поглаживает ее обручальное кольцо.
— Устрой хорошее шоу, и я верну тебе мальчишку, — предлагаю я, когда мы подходим к двери.
Она ахает, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
— Ты лжёшь.
— Не лгу.
Она издаёт какой-то звук, её рука взлетает ко рту, чтобы заглушить его.
— Так с ним всё в порядке?
— А почему с ним должно быть что-то не в порядке? — я наклоняю голову.
— Он сейчас не особо общительный, и я просто подумала… — она качает головой. — Не бери в голову. Я рада, что ты не причинил ему вреда.
Я играю с обратной стороной её кольца, и у меня сжимается сердце от выражения её лица. Мне не нравится, что она заставляет меня чувствовать себя виноватым перед ней, как будто мне должно быть не всё равно. Как будто я должен попытаться всё исправить.
Это раздражает — чувствовать, что я должен отвечать за чьи-то эмоции. осознавать, что я должен нести ответственность за чужие чувства. Я всё ещё пытаюсь освободиться от влияния матери, и мне совсем не нужно, чтобы кто-то ещё добавлял мне проблем.
Я крепче сжимаю её руку.
— Я же говорил тебе, что не нужно раздувать из мухи слона, всё не так плохо. Я хочу только одного — чтобы ты была моей женой на людях. Мне всё равно, если наедине ты будешь его шлюхой.
Выражение благодарности исчезает с её лица, и она вырывает свою руку, огрызаясь.
— Иди. Нахуй.
Затем она открывает дверь и заходит внутрь, её шаги решительны и сердиты, когда она идёт по коридору в поисках своего отца.
21. ЯСМИН
Мы с Джулианом входим через главный вход, и я чувствую, как во мне закипает гнев. Снова. Не понимаю, зачем я вообще пыталась быть вежливой с ним.
— Улыбнись, Gattina, или я найду повод, чтобы ты заплакала по-настоящему, — говорит он.
Я смотрю на него со злостью, жалея, что не могу найти что-нибудь острое и ударить его.
— Я знаю, что делать, — выдавливаю я из себя.
— Видно, — отвечает он.
Я стараюсь улыбнуться как можно шире, показывая все зубы.
— Уже лучше, — говорит он.
— Это потому, что я представляю, каково было бы убить тебя.
Он ухмыляется, кладёт руку мне на поясницу и толкает вперёд, за угол, к комнате моего отца.
Я не успеваю заметить в коридоре медсестру моего отца Шайну, как врезаюсь в неё, протягивая руки, чтобы удержаться и не упасть.