Извращённое чувство
Шрифт:
Его нельзя назвать человеком высоких моральных принципов, но, с другой стороны, мой отец тоже не такой. Я не обращала внимания на поступки, которые, как мне было известно, совершал Баба, потому что очень люблю его.
Так что же мешает мне признать, что мои чувства к Джулиану могут быть искренними, несмотря на то… как это началось?
Я смотрю на него, и всё видится мне в новом свете.
Возможно, для него это так же реально, как и для меня.
Он начинает двигаться, отворачиваться от меня и от разговора, но я так просто его
Внезапно вопросы о том, принадлежу ли я ему, обретают смысл, и только сейчас я полностью опускаю свою защиту, отпускаю всё, из-за чего злилась, все тяжелые, болезненные эмоции и позволяю себе признать, что он мне небезразличен в головокружительном, болезненном смысле.
Я никогда не испытывала таких чувств ни к кому, даже к Эйдану.
Он мой муж.
Мужчина, которого я должна ненавидеть.
Он провел всё своё детство, ставя других на первое место, и никогда не получал любви и внимания в ответ, его никогда не выбирали.
Так что, конечно, он будет возводить эти стены.
Конечно, он будет отворачиваться.
Я уверена, что все это пугает его так же сильно, как и меня, и осознание этого — осознание того, что ему приходится справляться со своими чувствами ко мне единственным известным ему способом, — заставляет меня бежать за ним, чтобы схватить его за руку.
Он напрягается, но останавливается как вкопанный, и я встаю перед ним, вытягивая шею, чтобы заглянуть ему в глаза. Мое сердце бешено колотится в груди, балансируя на краю обрыва, и я не знаю, что я должна сказать, но точно знаю, что не хочу быть похожей на своего отца, ждать, пока окажусь на смертном одре, чтобы разобраться со своими эмоциями и с тем, как подвела людей, которые мне небезразличны. И не хочу быть такой, как мать Джулиана, брать от него всё, что могу, и никогда ничего не давать взамен.
Я обхватываю его лицо ладонями, его щетина царапает мою кожу.
Он вздрагивает, но не отталкивает меня, его ноздри раздуваются, в то время как он смотрит на меня сверху вниз.
— Ты упрямый, глупый мужчина, — я провожу пальцами по его подбородку и обхватываю его шею сзади, приподнимаюсь на цыпочки и тяну его вниз, пока его лоб не оказывается напротив моего. — Разве ты не знаешь, что я твоя? — шепчу я.
Он тяжело дышит, и его глаза медленно закрываются.
У меня внутри всё переворачивается, а сердце сжимается от страха, когда я думаю, не опоздала ли. Мне нужно было сказать ему об этом ещё в самолёте, когда он спросил, но я не была уверена вплоть до последнего момента.
До момента, пока мне не стало казаться, что я теряю его, хотя он и рядом.
— В такой ситуации легко растеряться, когда ты отрезан от всего остального мира, — говорит он, выпрямляясь и нежно целуя меня в висок. — Скажи мне это ещё раз, когда мы вернёмся домой, и, возможно, я тебе поверю.
Затем он хватает меня за руку и тянет за собой в здание.
3
4. ДЖУЛИАН
Когда
Я уже и забыл, насколько это место похоже на склад. Но здесь есть всё необходимое: жестяные стены, высокие потолки с выступающими балками и мебель, которая расставлена по всему пространству. Мягкие диваны и большие кресла-мешки окружают телевизор с плоским экраном. Под кухонным островком стоят высокие бамбуковые табуреты.
Это полностью открытая планировка, в которой длинный прямоугольный обеденный стол не отделяет кухню от гостиной.
В этом месте есть два небольших коридора. Один из них расположен справа и ведёт к двум спальням и ванной комнате. Другой коридор находится слева и ведёт к главной спальне. Этими коридорами не пользуются, если только мы с Али не приезжаем, а мы пока этого не делали.
За пределами основной территории расположены три небольших коттеджа, где археологи могут жить в комфорте и уединении. Поиск этой реликвии обошёлся дорого, но если мы её найдём, то это того стоит.
Я веду Ясмин через главный зал, не показывая ей окрестности. Это связано как с тем, что сейчас середина ночи, так и с тем, что своим заявлением она вызвала во мне бурю эмоций, которая не утихает.
Большая часть меня хочет поверить ей на слово, заклеймить её, трахнуть и сделать так, чтобы она забеременела, просто чтобы она никогда не смогла взять свои слова обратно. У меня возникает непреодолимое желание заставить её повторить их, а затем привязать её к себе всеми возможными способами, чтобы она не смогла уйти.
Но она играет в игру, с которой, я не уверен, что она достаточно взрослая, чтобы справиться. Поэтому я не поверю, что между нами действительно что-то изменилось, пока она не проведёт некоторое время с мальчиком. Таким образом, я смогу понаблюдать за её языком тела и понять, действительно ли она так же сбита с толку, как и я или просто водит меня за нос.
От одной этой мысли я готов наброситься на неё.
Однако лучше принять реальность сейчас, чем тешить себя иллюзиями. Я никогда не стоял у кого-то в приоретете, и я не настолько наивен, чтобы думать, что Бог проявит ко мне благосклонность.
Такие мужчины, как я, не попадают в рай, и нам не дают вторых шансов.
Когда мы подходим к спальне, я вхожу внутрь и, наконец, отпускаю её руку.
Я указываю на ванную комнату: — Душ.
На шкаф справа: — Одежда.
На матрас: — Кровать.
Она смотрит на меня, закусив губу, и кивает.
Я указываю на неё: — Оставайся здесь.
— Гав, — отвечает она.
Я улыбаюсь, хотя внутри меня всё напряжено.
— Мило.
— Ты не останешься? — спрашивает она.