К'ахана. Племя изгоев
Шрифт:
– Мы спасены! – воскликнула Ва’ан, упав на колени. – Вейна, убереги наши души, уведи нас с проклятого места прочь!
Священный ужас, перемешанный с восторгом, захватил присутствующих. У женщин проступили слезы на глазах. Желающих остаться в пещере больше не осталось. Даже Кириак, не желая бросать близких, последовал за остальными, стремительно покидая пещеру. Женщины с детьми вышли первыми, еле разбирая дорогу в непроглядной темноте ужасной ночи. Вдруг владыка враждебного мира вскинул хобот и заревел так громко, что у Кириака заложило уши. Сильный, как вихрь, рев погасил их костры. Огонь умер, а вместе с ним и их надежды. Кириак попытался разглядеть лунный
– Дети, идите на мой голос! – послышался в ночи встревоженный голос Ва’ан.
Раздались душераздирающие крики и хлюпающие звуки. Кириак пытался нащупать в темноте копье, как вдруг почувствовал что-то влажное под ступнями. Резкий запах крови ударил в ноздри. Он сделал шаг назад и поскользнулся. Его тело, прокатившись по скользкой траве, чуть было не попало прямо под ногу танома. Он слышал дыхание животного и чувствовал, как чья-то кровь стекает ему на лицо. Боясь шелохнуться, Кириак чудом остался незамеченным. В то же самое время один из охотников опрометчиво воткнул в чудовище копье.
– Не сметь! – спохватилась Ва’ан сухим, надтреснутым голосом. – Иначе всех нас постигнет кара!
Животное в ярости взревело и принялось махать изогнутыми клыками из стороны в сторону. Оперевшись на задние лапы, зверь вытянулся во весь рост. Кириак вскочил и со всех ног ринулся вперед, пробегая прямо перед чудовищем, рискуя быть в мгновение раздавленным. Земля задрожала от предсмертных воплей. Стуча зубами от страха, еле ступая дрожащими ногами, он ощупывал воздух, вскинув руки вперед. Вдруг столкнулся с чьей-то рукой и судорожно сжал ее, будто в последний раз.
– Кириак, это я, – обратился к нему Ак’штар давно позабытым, потеплевшим тоном. – Брат, ты меня слышишь?
Кириак застыл, не разжимая руку, готовый стоять так, лицом к смерти, до самого конца. В глубокой черноте воображение рисовало страшные картины. Уши закладывало от душераздирающих криков. От запаха крови мутило. Они выставили вперед оружие и шли вперед наобум, не в силах сориентироваться в кромешной тьме. Внезапно в зрачке Кириака отразилось пламя. Чья-то сильная рука уверенно несла огонь. Постепенно свет озарил шею, лицо, могучую грудь.
– Савва, – подался вперед Кириак, – я думал… думал, ты умер.
– С чего ты взял? – протянул руку спаситель.
– Ты ушел на охоту так давно… – вмешался было Ак’штар, тоже не веря своим глазам.
– Что, меня уже мысленно похоронили? – шумно выдохнул собеседник, из-за чего пламя факела содрогнулось. – Сейчас нет на это времени. Идемте за мной.
Вспышки пламени появились со всех сторон. Чужаки. Сквозь искры Кириак видел, как бойцы, вскинув копья, сделали прыжок со скалы прямо на спину таному. Животное взревело от искр боли и попыталось скинуть помеху, но кто-то ловко накинул сети, зацепившись за клыки. Кириак присмотрелся: «Что за материал, почему сети не порвались?» Взмах копья – и у танома закровоточили глаза. Зверь взревел от боли и стал изворачиваться еще сильнее. Неизвестные вцепились в шерсть изо всех сил, чуть ли не вырывая ее. Люди облепили танома будто эпинотумы, копьями орудовали десятки пар рук. Засвистели стрелы. Несколько человек упали прямо под мощные лапы. Из ран на теле зверя ручьями текла кровь, словно пробившиеся весной горные источники, и стекала вниз, образуя не то что лужу, целое озеро из крови. Эта багровая земля еще долгое время будет напоминать им об этой трагедии.
– Беремся
– Чего уставился? – упрекнул Кириака Савва. – Уходим! Мы не знаем, что еще от них ждать…
– Савва прав, их слишком много, – насторожился Ак’штар. – У нас не так много людей, не выстоим.
– Тогда, может, лучше спрятаться в пещере? – предложил Кириак, за что тут же получил палкой по голове.
– Священный таном повержен, – вмешалась в их разговор Ва’ан, и только богам известно, каким чудом она выжила и так быстро нашла их. – Больше некому нас защитить, и мы в еще большей опасности! Нельзя оставаться в проклятом месте!
И будто в подтверждение ее слов необъятный с оглушительным грохотом упал, подняв столб пыли. Кириак в ужасе осознавал, что его племя лишается надежного убежища и он ничего не может сделать.
– Ак’штар, – взмолился Кириак, – послушай меня хотя бы сейчас. Внемли голосу рассудка! В пещере оборонятся будет куда проще, чем здесь…
– Да как ты смеешь! – гнев Ва’ан был так силен, казалось, он стал материальным, раскаляя воздух сильнее огня. Подойдя к Кириаку вплотную, она дала сухой и жесткий приказ: – Отберите у него оружие, в бреду он куда опаснее чужаков!
Ак’штар и Савва тут же послушались ее, а Кириак даже не стал оказывать сопротивление, понимая, что сделает только хуже. Его слова не значат ничего – Ва’ан всегда была непререкаемым авторитетом, а остальные и рады плясать под ее дудку. Пришлось бежать вместе с остальными, держаться своего племени. Теперь это больше не их земля, не их дом.
Они бежали всю ночь, следуя за огнем факелов. Найти своих людей братьям не составило труда: те, задыхаясь от страха, ломали под собой ветви деревьев, запасенные в мирное время, толкались и кричали. Обезумевшие от страданий люди племени к’ахана не чувствовали боли, не замечали усталости. С ними был огонь, свет, жизнь. Лишь он указывал дорогу и держал племя вместе. Им удалось пережить встречу с необъятным. Что может быть страшнее? Казалось, они готовы ко всему, но это было лишь началом. Люди лишились дома. Лишились припасов. Им было холодно, им было страшно. Дети осиротели, женщины овдовели. Племя понесло немыслимые потери, каких не было уже много лет. Они бежали через непроглядную тьму, едва различая свет. Небо будто еще сильнее почернело, подчеркнув вереницу звезд.
– Боги с нами, – задыхаясь повторяла Ва-ан, – они защищают нас. О великая Вейна, не покидай нас, твоя защита нужна нам как никогда…
С первыми лучами солнца лихорадочное возбуждение, поддерживающее племя во время ночного бегства, погасло вместе с огнем. Племя вышло в степь. В ту самую степь, в которой Кириак вчера охотился на дугорога. Моросил неприятный дождь, небо затянула серая пелена. Через тридцать солнц здесь будут непроходимые болота, охота будет даваться все сложнее, наступят холода. Потеря запасов вводила людей чуть ли не в отчаянье. Перед взором выживших простирались бесконечные болота. Утро, пока еще приятно прохладное, не бодрило, как обычно, а наоборот, еще больше усыпляло. Было трудно думать. Трудно идти. Последним усилием воли они рванули вперед и очутились на краю высокого холма, с которого было видно воду. Изнывая от жажды, несколько человек попытались найти в себе силы идти дальше, но ноги не слушались их. Спускаясь, они чуть ли не кубарем покатились вниз.