К игровому театру. Лирический трактат
Шрифт:
Времена года — это поэзия, воплощенная в текущем времени и символизованной природе. Лирика бытия. Человек, проживший вне этой лирики, может быть, и сможет разбираться в своей жизни, даже выстроить ее, но он никогда не узнает, что такое течение бытия.
Романы Достоевского пронизаны лирикой бытия. Она немногочисленна, но она освещает его произведения изнутри, превращает поступки в отпечатки чувств, а слова и понятия — в образцы.
Все думают, что пафос "Бесов" в политических намеках ("роман-памфлет — формулирует Гроссман), а он в размышлениях о главном — об экзистенциональной материи простой и невозможной жизни: мы счастливы, что живем, но не успеваем осознать свое счастье и упускаем, упускаем, упускаем его ежедневное чудо существования. А Достоевский в этом романе криком кричит: жизнь — счастье (мячик, которым играет Кириллов с дитятей, восторг последней ночи Шатова и Мари, последнее свидание Варвары Петровны Ставроганой и ее нахлебника-идеалиста Степана Трофимовича
"Чем занимаетесь — как бы останавливает людей Величайший Человек — "Опомнитесь! Не разменяйте жизнь на фикции, — она одна ведь у вас!" Величие его учения открывается при транспозиции понятия философии Достоевского. Подставляя в "мистические" (с точки зрения долдонов совкового литературоведения) формулы реальные значения естественной, природной духовности, мы открываем вещи, необходимые нам сегодня, и перед нами раскрывается книга нежной и непритязательной человечности великого писателя. Мы начинаем видеть не жестокость, а доброту, не фанатизм, а терпимость, не публицистичность, а поэтичность его таланта. Подставим в текст нашего автора вместо слова "Бог" слово "совесть", вместо слова "вера" слово "счастье", а вместо слова "религиозность" — выражение "чуткость человеческой души", затем прибавим к словам совесть, счастье и чуткость окраску любого из времен года (осенняя совесть, к примеру, или зимняя чуткость), и тексты обретут для нас дополнительный, близкий и глубокий смысл. Возникнет "другая" стереоскопичность, "другая" стереофоничность, другая жизненность, вечная и сегодняшняя.
Вот и я попытался "окрасить" описание первой серии прелюдии осенью и вечерним дождем, а мог бы выбрать и любую другую "окраску" (это — термин, элемент методики М. А. Чехова; это он сказал о творчестве актера самые важные слова: "Мысль актера — фантазия, а не рассудок"). Вторую серию я выкрашу для вас зимой, и тоже получится ни-че-го.
2. Вы берете даму под руку, дубленка сползает с поднятого плеча и висит на вас, как гусарский ментик. Вы входите в тепло и свет прихожей. Щеки девушки покрыты румянцем, и она начинает смеяться от удовольствия: о, этот волшебный переход рубежа — из холода в домашний протопленный уют! А "незнакомка" подходит к симпатичному молодому мужчине, медленно идущему по улице мимо театра:
Гуляете?
Гуляю.
Вам нечего делать и вы прогуливаетесь?
Ну. Вы хотите прогуляться со мной?
Нет, я хочу пригласить вас к нам, вот в этот подъезд. О чем вы думаете?.. Послушайте, вы действительно свободны сегодня вечером?
Женщина протягивает мужчине руку, мужчина в растерянности, не желая быть невежественным, поднимает навстречу ладонь. Незнакомка пожимает руку... и быстро тянет его в подъезд.
Вы что-то подумали. Нет-нет я просто приглашаю вас провести вечер в этой вот прекрасной компании милых людей, Хотите посмотреть довольно любопытный спектакль?.. Если хотите, я сейчас сбегаю и поставлю дополнительный стул специально для вас, — она убегает и быстро возвращается. Незнакомец все еще стоит на том же месте, где она его оставила.
А что за спектакль?
"Принц Гарри и четыре дамы". Всех четырех буду играть я. А вы не удрали, остались. Значит, согласны.
Это что: Шекспир или Достоевский?
О, вы и это знаете! Это — "Бесы" Достоевского, — она стаскивает с него пальто и шапку и вешает на вешалку. — Не бойтесь, у нас ничего пока еще не пропадало. Когда придут все зрители, мы закрываем вход изнутри.
Я не боюсь...
У нас, правда, нет буфета, но, если захотите, я в антракте проведу вас за кулисы и предложу вам персональную чашку крепкого кофе с приличным цюрихским печеньем, с таким, примерно, как любил Федор Михайлович.
А что должен буду сделать я для вас в благодарность?
Повключать и повыключать магнитофончик. Сумеете?
Распахивалась дверь и впускала очередную пару зрителей. Они отряхивались и отогревались, в проеме двери на несколько секунд вставало импрессионистическое полотно — там шел синий снег модернистов, а на паркетном полу хлопья, упавшие с одежды, быстро превращались в тепле в зимние ромашки — в центре стеклянная бусина капли, а вокруг нее расползаются темно-коричневые лепестки сырости, а он все молчал".
3. Когда все зрители усядутся на свои места, вы войдете в зал, где на сцене (или на концертной эстраде, поднимающейся над уровнем пола хотя бы на полметра) будет уже стоять круглый стол, покрытый шерстяной старинной вязанной скатертью (яркие розы с зелеными листьями на черном фоне — как павловские знаменитые платки) и три стула или кресла. Если вам вдруг захочется окрасить эту скупость обстановки в цвета времен года, вы можете усыпать ее осенними листьями (наберете два мешка красной кленовой листвы в парке ЦЦСА); если повеет на вас весною или летом, уставите сцену веточками вербы в красивых бутылях или охапками сирени, а еще лучше сделать то, что придумала моя ученица Люда Новикова — внести на сцену куски летней природы: большие глубокие миски, полные чистой прозрачной водой,
Входить на сцену вы будете через зрительный зал, знакомясь с теми, кто сидит к вам поближе и нравится побольше. Примерно так:
— Добрый вечер. Меня зовут Ольга— Добрый вечер. Мое полное имя — Михайловна Дзисько. Можно Оля. А Вас? Андрей Михайлович Майоров, но лучше Сергей? Может, Вам больше понравится Андрей. А Ваше имя? Надежда Николаевна. А по имени-отчеству? Сергей Алексеевич? на? Я был счастлив познакомиться с вами. Очень приятно. Вам тоже? — еще приятнее -и рад приветствовать на нашем спектакле... и дальше: к следующему знакомству, ... и так далее, и тому подобное — с двумя-тремя зрителями.
Поднявшись на сцену: вы усядетесь за столом — все трое лицом к зрительному залу, спустите сверху большую двадцатиметровую керосиновую лампу, начищенную до блеска, украшенную стеклянным абажуром, молочным внутри и зеленым снаружи и начнете свой разговор с пришедшими к вам людьми.
Актриса. О чем?
Я. О своей актерской судьбе, о судьбе театра, о судьбе зрителей. Что-нибудь в этом роде: судьба актера, а особенно актрисы в театре — ужасна. Наш бич — скрытая безработица. Пусть она творческая, а не финансовая, но она тоже съедает наши души, разрушает нас дотла. Я вот не самая плохая артистка, у меня есть желание, умение и силы работать, мне дают что-то сыграть, но я не сыграла ничего из тех ролей, которые мечтала и могла сыграть. В свое время я не сыграла Джульетту, а теперь уже и не сыграю никогда — поздно, поезд ушел. Потом я ужасно хотела сыграть Ларису Огудалову — и не сыграла. А теперь... Вы можете представить что-нибудь более смешное, чем Лариса в моем возрасте: сорокапятилетняя бесприданница с гитарой — подмазанные морщины, прокуренный голос, источающий страсть мамаши пятнадцатилетнего сына, и еще кое-что, выпирающее из корсета... Я не жалуюсь и не прошу сочувствия, я просто знакомлю вас с фактическим положение неиграющей актрисы на возрасте, с ужасной реальностью нашего бытия. Выдающаяся русская артистка Мария Ивановна Бабанова не выходила на сцену годами. Народная артистка СССР... Да, нам дают многое: и звания, и квартиры, и ставки, но нам не дают ролей. Вот мы и собрались, несколько приличных артистов (могла бы без преувеличения сказать "хороших" и даже "очень хороших", но неудобно как-то), так вот, мы собрались и решили создать свой спектакль сами. Нашли режиссера, который согласился помочь нам, поработали в свободное от театра время, как теперь принято говорить, "на общественных началах" и создали то, что хотели. Сегодня мы предлагаем свою работу вашему вниманию. Сегодня я возьму реванш за все несыгранные роли, — я буду играть все женские роли, может быть, если удастся, прихвачу и несколько мужских. Я сегодня сыграю все, что не сыграла: судьбу русской женщины, судьбу русской актрисы и вашу судьбу тоже, дорогие подруги, сидящие тут передо мною. Будьте внимательны и добры, не пропустите оттенков. Следите и следуйте за каждым изменением настроения или образа. Вот смотрите я — старуха, генеральша Ставрогина, богатейка и самодурка, — барыня; и вот я начинаю превращать себя в нищую, забитую четырнадцатилетнюю Матрешу. Вы увидели? Вам понравилось? Не отвечайте, будем деликатны: я почувствую сама. В этом наша работа и наше счастье — становиться другими людьми. И нам этого не дают, или почти не дают.
Или по-другому: я кончил прекрасную театральную школу. При Художественном Театре. Попал в крупный и значительный Московский театр — ЦТСА. Все сложилось, но я почти ничего не врав, пока в театре не появился режиссер Хейфец. Я получил у него эпизод в его дипломном спектакле. Потом он дал мне Леонидика в "Бедном Марате". После этого — Царевича в "Смерти Иоанна Грозного" и интереснейшую работу в шпаликовских "Декабристах" . Затем пришел в театре Левитин и дал мне заглавную роль, но дело не в этом — мою самую любимую роль — Билли Пилигрима. Это было увлекательнейшее путешествие по векам и космическим мирам, я отдавался роли так сильно, что иногда даже пугался, — мне начинало казаться, что между мной и Билли нет никакой преграды, нас не разделяет не то что стена, а даже тончайшая пленка: он был я, а я был он. И вдруг — два инфаркта подряд. Реанимации, реабилитации, лежания на спине. Я перепугался не на шутку; конечно, и за свою жизнь, но больше всего я боялся, что мне запретят играть Билли Пилигрима. Так и случилось. Сначала запретили играть совсем, потом смилостивились: можно играть только небольшие эпизоды и обязательно, чтобы не было эмоциональных мест. Я подумал: лучше бы я умер. Потому что я изо всех сил старался выздороветь и выздоровел. Попытка растолковать врачам, что именно большая актерская работа при полной нагрузке поможет мне спастись, не дала никаких результатов, и я остался ни с чем. Только тут, в этой небольшой компании, я получил то, чего хочу, — сегодня я буду играть почти не уходя со сцены все три часа. Я тоже не жалуюсь. Я хочу, чтобы вы разделили со мной мое сегодняшнее счастье. Короткое, но полное. И тогда я смогу играть для вас. Для каждого из вас...