К новому берегу
Шрифт:
— Как его имя, мама? — спросил Артур.
Ильза задумалась.
— Почему ты молчишь, мама? — спросил Артур. — разве тебе так трудно назвать его? Кто бы он ни был, я все равно останусь Артуром Лидумом.
Ильза посмотрела на сына и грустно улыбнулась.
— Не сомневаюсь, Артур, — она опять немного помолчала и сказала: — Это Антон Пацеплис. Он хозяин усадьбы Сурумы в Пурвайской волости и отец Анны Пацеплис…
— Отец Анны?… — Артур встал и взволнованно заходил по комнате. — Отец Анны…
— Да, Артур. Анне, как и тебе, не хватало отцовской любви и забот. Разница лишь в том, что она рано лишилась и материнской ласки. В этом отношении ты счастливее ее.
— Жаль, что я не знал этого раньше, — сказал Артур.
— Ты съезди к ней и все расскажи.
— Я поеду. Сегодня же вечером. Мне все равно надо в ту сторону по делам, заодно заверну к Анне.
После обеда Артур вернулся в уком, поработал несколько часов, а потом сел в «газик» и поехал в Пурвайскую волость. Дорога была сильно занесена снегом, местами машина буксовала и застревала в сугробах, поэтому Артур добрался только поздно вечером. Оказалось, Анна уже ушла домой.
«Ничего, сегодня не буду ее беспокоить, — решил Артур. — Успею и утром поговорить».
Он попросил делопроизводителя волисполкома открыть кабинет председателя Бригиса, постелил себе на старом просиженном диване и за полночь читал захваченный с собой роман Фадеева «Молодая гвардия».
Анна пришла на работу ровно в девять. Артур уже успел умыться, побриться и позавтракать. Анна с первого взгляда поняла, что произошло что-то серьезное: Артур был чем-то взволнован, ходил по комнате и никак не мог начать разговор.
— Что-нибудь случилось, Артур? — спросила она, с беспокойством глядя на раннего гостя. — У тебя неприятности? Может, мы сделали что-нибудь не так?
— Действительно случилось… — сказал Артур. — Я и сам не знаю, приятное или неприятное. Может быть, и то и другое.
— Почему ты не сядешь?
— Ничего, мне так лучше, но ты сиди, Анныня, не обращай внимания на это.
Наконец он остановился у письменного стола, о чем-то подумал немного, затем повернулся к девушке и неловко улыбнулся:
— Ты знаешь, что я вырос без отца. Ничего о нем не знал и привык думать, что его совсем нет. А вчера я имел честь увидеть его.
— Правда? — воскликнула Анна. — Вот чудесно-то! Ты нашел отца… Воображаю, какая для тебя это большая радость.
— Да, большая радость… — в голове Артура прозвучала ирония. — У тебя тоже есть отец, а ты очень ему рада?
Анна опустила глаза.
— Не все отцы, Артур, такие, как у меня… Есть среди них люди честные, и таких большинство.
— Но наш принадлежит к мерзкому меньшинству.
— Наши — хотел ты сказать… — поправила Анна.
— Нет, именно наш, — сказал Артур. — У нас один отец, Анныня, Антон Пацеплис из Сурумов. Вчера я удостоился наконец чести увидеть его собственными глазами. Он приезжал к нам и сделал предложение моей матери.
— Не может быть! — возмутилась Анна. — Только позавчера он похоронил жену. Нет ли тут какого недоразумения, Артур?
— Какое там недоразумение. Вчера твой отец был в городе и совершенно официально предложил руку и сердце моей матери. Конечно, она его прогнала, а мне стало известно, что он мой отец. Выходит, мы родственники, — мы с тобой, Анныня, а не с ним, конечно. Он никогда не будет моим родственником.
— Брат и сестра по отцу? — Анна радостно посмотрела на Артура.
— Да, выходит, — улыбнулся тот. — До сих пор мы были хорошими друзьями, думаю — друзьями и останемся. Мы дети, вернее падчерица и пасынок, одной судьбы. О чем ты задумалась, Анныня?
— Какой ты добрый, Артур… — сказала Анна. — Ведь тебя ограбили, и тебя и Ильзу. И я тоже, сама того не зная, виновна в этом.
— Неверно. Анныня. Ты никого не грабила. И если хорошенько поразмыслить, разве мы что-нибудь потеряли? Чего он стоит, этот наш так называемый отец? Хорошо, меня он просто забыл, но ты-то выросла у него на глазах. Скажи, что он тебе дал? Намного ли больше моего ты получила от него? Да я ничуть не завидую тебе. Наоборот, ты можешь позавидовать мне: я по крайней мере не рос в атмосфере такого ужасного эгоизма, жестокости и равнодушия, как ты. Мы случайно нашли друг друга, и сама жизнь сделала нас хорошими товарищами и друзьями. Теперь будет еще лучше: вместо одного брата у тебя будут два, а я приобрел сестру, которой у меня не было.
— Как я теперь богата… — прошептала Анна.
— Что же нам теперь делать с отцом? — спросил немного погодя Артур. — Он, конечно, плохой человек, но дать ему совсем пропасть не хочется. В конце концов мы советские люди и хотя бы из чувства долга перед обществом должны подумать о нем.
— Да, Артур, из чувства долга перед обществом! — сказала Анна. — Большего пока он не заслуживает.
Зазвонил телефон, Анна сняла трубку.
— Товарищ Пацеплис? — раздался не то испуганный, не то радостный голос Регута. — Я хочу сообщить вам одну приятную новость…
— Я слушаю, товарищ Регут… Что за новость?
— По телефону говорить неудобно, — ответил Регут. — Вы еще побудете у себя?
— До обеда никуда не пойду.
— Ладно, тогда я сейчас приеду. Только не уходите. Эта новость вас очень обрадует.
Анна положила трубку и улыбнулась.
— Регут хочет чем-то удивить меня. Видать, что-нибудь серьезное, если не хочет сказать по телефону. Подожди, Артур, пока он приедет, может, и тебе будет интересно услышать. А пока подумаем, что нам делать с отцом. Может, и впрямь применить самые крутые меры?
4
После обеда поднялась настоящая метель.
Почуяв, что хозяин забыл про нее, лошадь перешла с рыси на шаг и лениво тащила сани по занесенной дороге, временами косясь назад. Хотя кожа клячи испытала и удары кнутом и пинки ногой, все же мало приятного, когда завязанные на кнуте узлы жалят бок. Хозяин умел бить жестоко, прямо по ногам, где меньше мяса и потому больнее всего.
Но сейчас сердитому хозяину было не до лошади. Он так задумался, что ничего и не слышал.