К вам мой попугай не залетал?
Шрифт:
Рус.
238
— Как вы относитесь к Богу? — спросили однажды Вольтера.
— Мы здороваемся, но не разговариваем.
Франц.
239
Этот документ является счетом, найденным в кладовой монастыря под Петербургом. Один маляр-художник был приглашен в церковь для реставрационных работ. После выполнения заказа настоятель предложил ему составить счет. Мастер, не будучи тонким знатоком русского языка и бухгалтерии, написал:
1. Увеличил облака и прибавил звезды — 2 руб.
2. Раскрасил небеса — 7 руб.
3. Промыл мудрую деву и покрыл ее два раза — 21 руб.
4. Деве Марии сделал нового ребенка — 11 руб.
5. Восстановил
6. Поправил Адаму и Еве одежду после искушения — 15 руб.
7. Покрыл три раза Марию Магдалину матом, чтобы не блестела — 42 руб.
8. Покрыл и великомученицу у входа — 18 руб.
9. Поправил Ангела Хранителя и вставил перо святому духу — 3 руб.
10. Покрасил зад Мадонне — 3 руб.
11. Удлинил конец Архангелу Гавриилу — 11 руб.
12. Разделал линии и поставил крест над всеми святыми —
3 руб.
Подписал мастер Пророков».
На счете резолюция: «Оплатить этому богохульнику 140 руб., пока он не испортил всех святых».
Рус.
240
Парламентарий, увидав своего коллегу поэта, который, отрекшись от муз, погряз в интригах словесных баталий, чеканя слова процитировал Карла IX Валуа [56] :
56
Карл IX Валуа (1550–1574) — французский король с 1569 г.
— Лошади и поэты должны быть сытыми, но не жиреть!
Франц.
241
Однажды император, стоя у окна, увидел какого-то человека, идущего мимо Зимнего дворца, и сказал, безо всякого умысла или приказания: «Вот, идет мимо царского дома и шапки не ломает». Лишь только узнали об этом замечании государя, последовало приказание: всем едущим и идущим мимо дворца снимать шапки. Пока государь жил в Зимнем дворце, должно было снимать шляпу при выходе на Адмиралтейскую площадь с Вознесенской и Гороховой улиц. Ни мороз, ни дождь не освобождали от этого. Кучера, правя лошадьми, обыкновенно брали шляпу или шапку в зубы. Переехав в Михайловский замок, т. е. незадолго до своей кончины, Павел заметил, что все идущие мимо дворца снимают головной убор, и спросил о причине такой учтивости. «По высочайшему Вашего Величества повелению», — отвечали ему. «Никогда я этого не приказывал!» — вскричал он с гневом и приказал отменить новый обычай. Это было так же трудно, как и ввести его. Полицейские офицеры стояли на углах улиц, ведущих к Михайловскому замку, и убедительно просили прохожих не снимать шляп, а простой народ били за это выражение верноподданнического почтения.
Рус.
242
Королю прусскому кто-то стал расхваливать Людовика XIV, однако Фридрих решительно отказался признать за ним достоинства и таланты.
— Но согласитесь, ваше величество, он отлично играл роль монарха.
— Я знал одного актера, который играл ее еще лучше, — сердито возразил король. {23}
Франц.
243
Словосочетания «дядя Сэм» и «Соединенные Штаты» в английском языке имеют одинаковые обозначения: «US» («Uncle Sam» и «United States»). Поэтому сокращение «US» и стали расшифровывать как «дядя Сэм». А все началось с того, что в американской армии был когда-то один всеми уважаемый за честность снабженец Сэму-эль Уилсон. Он все проверенные им ящики с продовольствием помечал буквами «US», предоставляя читать их как угодно: то ли «дядя Сэм», то ли «Соединенные Штаты».
Поистине, человек — это звучит гордо…
Амер.
244
М, который коллекционировал речи, произнесенные при вступлении во Французскую академию, говаривал мне:
«Когда я перелистываю их, мне так и кажется, будто передо мною обгорелые остовы ракет — остатки
Франц.
245
Когда М попробовали вызвать на разговор о различных злоупотреблениях в общественной и частной жизни, он холодно отпарировал: «Я каждый день расширяю список предметов, о которых не говорю. Мудрее всех тот, у кого такой список особенно обширен». {25}
Франц.
246
После возвращения Карла II Милтону предложили вновь занять его былую и весьма доходную должность. Жена уговаривала его согласиться, но он ответил:
«Ты женщина и мечтаешь ездить в карете, а мне хочется остаться честным человеком».
Англ.
247
Во Французской академии собирали на что-то деньги. При подсчете не хватило не то шестифранкового экю, не то луидора, и одного из академиков, известного своей скупостью, заподозрили в том, что он уклонился от пожертвования. Тот стал уверять, что положил деньги, и сборщик сказал: «Я этого не видел, но верю этому». Конец пререканиям положил Фонтенель, заявив: «Я это видел, но не верю глазам своим». {26}
Франц.
248
«Что могут мне сделать вельможи и государи!? — восклицал М. — Разве в силах они вернуть мне молодость или отнять у меня способность мыслить, утешающую меня во всех невзгодах?» {27}
Франц.
249
Генерал Мак Кпеллан был сторонником «выжидательной» тактики, сам никогда не вступал в бой с южными частями. Как-то он получил от Линкольна записку: «Мой дорогой Мак Клеллан! Если Вам сейчас не нужна Ваша армия, я хотел бы одолжить ее на некоторое время. С уважением — Линкольн».
Мак Клеллан ответил: «Господин президент, Вы считаете меня дураком?» Линкольн написал на этом письме: «Разумеется, нет… но я могу ошибаться».
Амер.
250
Некий английский дипломат, придя в Белый дом, застал Линкольна за вполне прозаическим занятием: президент чистил туфли. «Как, господин президент! — воскликнул он. — Вы себе сами чистите обувь?» — «Конечно, — ответил Линкольн. — А вы кому чистите?»
Амер.
251
Однажды А. Линкольн, еще будучи кандидатом на высший государственный пост, получил письмо от одной девочки из Филадельфии. Она писала: «Мистер Линкольн, я вас очень люблю и хочу, чтобы вы были президентом, но я боюсь, что у вас не получится, потому что у вас лицо очень невыразительное, а вот если вы отрастите бороду, оно сразу станет более значительным и вы привлечете гораздо больше внимания публики».
Линкольн подумал и отрастил бороду, а через некоторое время, уже став президентом, поехал в Филадельфию, где, выступая на большом митинге, вспомнил этот случай и спросил, есть ли здесь эта девочка. Оказалось, что девочка пришла на встречу с Линкольном, она вышла к нему. Он поднял ее на руки и сказал:
— Вот благодаря кому я стал президентом!
Амер.
252
М, известный литератор, за три года ни разу не удосужился попросить, чтобы его представили кому-нибудь из иностранных государей, то и дело посещавших Францию. Когда я осведомился о причинах подобной непредприимчивости, М ответил: «В театре жизни я люблю лишь те сцены, где коллизии просты и естественны. Я понимаю, например, что и как связывает отца с сыном, женщину с любовником, друга с другом, сановника с искателем места, даже покупателя с продавцом и так далее. В сценах же вроде аудиенции у иностранного государя, где все подчинено этикету и даже диалог как бы расписан заранее, нет, на мой взгляд, никакого смысла; поэтому они не вызывают у меня интереса. Предпочитаю итальянскую комедию — там по крайней мере импровизируют». {28}