К востоку от Малакки
Шрифт:
Я открыл глаза и тут же застонал, почувствовав тошноту и боль, которая грозила расколоть голову.
— Приходи в себя, старина, — раздался смутно знакомый голос. Я лежал на чем-то вроде кушетки и пытался понять, где я нахожусь. Когда зрение прояснилось, я увидел, что лежу на заднем сидении стоящего такси, а мои ноги высовывались из открытой двери.
Я попытался сесть, вздохнул и снова издал стон. Болела не только голова — ребра были как в огне.
— Боюсь, несколько дней у вас будет все болеть, но насколько я вижу, серьезных повреждений нет. У вас, должно быть, чрезвычайно крепкая черепная коробка.
К моему лицу приблизилась рука с небольшой серебряной фляжкой. Я взял ее трясущимися руками, приложил ко рту и сделал глоток. Когда крепкий алкоголь попал в горло, я закашлялся, но вскоре успокаивающая теплота разлилась по всему телу. Мне в фокус попало лицо, в котором я узнал рыжеватые волосы и подстриженные усы.
— Майор Спенсер, — сказал я, глядя на моего спасителя, попытался сесть и проскрежетал зубами от боли. — Что произошло?
— Я садился в такси в конце Тайпинг-Роуд, когда увидел вашу стычку с двумя бандитами. Третий ударил вас по голове мешочком с песком. Я потерял вас из вида в этой толпе, но смог пробиться через нее. Они тащили вас в подворотню, и один из них бил вас ногой по ребрам. Когда они обнаружили меня, то бросили вас и смылись.
— Испугались форменной одежды? — спросил я, ощупывая солидную шишку на затылке. К счастью, на пальцах не было следов крови.
— Скорее моего револьвера, старина. Вы не единственный, кто имеет оружие, но, к сожалению, вы его оставили на борту. Так или иначе, я попросил помочь нескольких туземцев, и мы поместили вас в машину. Надеюсь, вы простите мне мою вольность, но я ощупал вас и нашел, что ничего не сломано. Ваша грива уберегла вас от чего-то худшего чем шишка. Я бы сказал, вы легко отделались, хотя их намерения, думаю, были более серьезными.
— Их было трое, да? — задумчиво произнес я. Память об инциденте начала возвращаться ко мне. — Я видел только двоих, которые ограбили меня. Я еще подумал — как странно, что они не стали убегать от меня. Третий, должно быть, ждал подходящего момента, чтобы стукнуть сзади.
— Не думаю, что их интересовал только ваш бумажник. Судя по тому, как обстояли дела, вы в лучшем случае очнулись бы изрядно избитым, а в худшем случае вы закончили бы жизнь на дне Хонг-Кью. Похоже, у вас есть какие-то враги, капитан.
— Не больше чем у любого, кто зарабатывает на жизнь в этих водах, — ответил я, потирая ребра. Спенсер был прав: похоже, ничего не сломано. — Но если я еще раз встречу эту троицу, то они горько пожалеют. Следующий раз такой фокус у них не пройдет.
— Будете обращаться в местную полицию? Бумажник к вам не вернется, но вы сможете дать описание этих негодяев.
— Ограбление моряка? Украденный бумажник? Да они скажут, что у них есть занятия посерьезнее.
Я покачал головой в знак смирения, но тут же пожалел, так как словно тысяча молоточков постучала изнутри.
— Мне следовало сразу взять такси, но я решил пройтись. Как глупо!
— А куда вы направлялись? Я охотно подброшу вас куда надо. Или вы желаете вернуться на судно?
Вернуться на судно как побитая собачонка, поджав хвост! Мне пришло в голову, что три негодяя могли быть посланы Лингом, чтобы воспрепятствовать мне связаться с мистером Ху. Возможно, они и сейчас наблюдали за мной, с какого-нибудь окна в окружающих постройках. Да будь я проклят, если я сдамся из-за побитых ребер и шишки на голове.
— Я был на пути в телеграфный офис, хотел послать телеграмму главе нашей компании касательно одного из грузов. — Я осторожно потер шишку на голове. — Это происшествие не остановит меня. Ну, а потом посмотрим.
— Вы правы, старина, — сказал Спенсер, забрался в такси, уселся рядом со мной и похлопал водителя по плечу: — Телеграф.
— Как угодно, сагиб, — покачивая головой, ответил водитель, улыбающийся бородатый сикх в оранжевом тюрбане, и включил передачу, нажав при этом на сигнал.
Проехав несколько ярдов по Тайпинг-Роуд, мы свернули налево по Бродвею. Я откинулся на спинку сидения. Острая боль в затылке перешла в тупую. Грудь саднило от ссадин и кровоподтеков, но я был рад, что ребра остались целыми. Майор Спенсер прибыл вовремя и спас меня от чего-нибудь похуже. Чем больше я размышлял, тем все меньше это нападение казалось случайным. Наличие третьего человека, поджидавшего в толпе подходящего момента, предполагало обратное. А если они поджидали именно меня, то палец сам собой показывал на Линга. Потому что никто кроме Лотера не знал, что я собираюсь на берег.
Когда такси приблизилось к перекрестку улиц Бродвей, Сьюард и Тьендонг, и так уже плотное движение превратилось в бурлящий хаос машин, автобусов, рикш и мотоциклов, соперничавших с трамваями, когда весь этот поток сужался на мосту Гарден-Бридж. Я вздрогнул, когда сикх едва не столкнулся с подходившим трамваем, протискиваясь в едва заметное свободное пространство в массе средств передвижения. Слева проплыла высокая белая пирамида здания Бродвей-Меншнс, и я задумался — что же такого особенного с этим чаем. Если мистер Тунг был слишком болен для того, чтобы лично забрать его, то мистер Ху наверняка одобрит его передачу клерку Тунга. Отчего же такая срочность и нервозность, выказанные Лингом? В этом деле было что-то дурно пахнущее.
Мы с трудом продвигались между арочными ограждениями моста Гарден-Бридж над зловонной речушкой Сучоу-Крик. Речка была так заполнена сампанами и лихтерами, что, казалось, по ним можно было перейти пешком с одного берега на другой. Перебравшись на северный берег, мы проехали мимо сада Паблик-Гарден. По правую сторону от нас простирался ряд неоклассических зданий Бунда — коммерческого сердца Международного Сеттльмента с офисами судоходных компаний, отелями и банками, носящими знакомые имена: "Глен Лайн", "Жардин Матесон", отель "Катай", "Чайна Мерчантс", "Гонконгский и Шанхайский банк". С левой стороны тянулись причалы грузовых пароходов и паромов, кишащие толпами народа.