К востоку от Малакки
Шрифт:
— Вы хорошо информированы, генерал, — ответил я, раздумывая, как могла к нему попасть эта информация и стараясь сдержать удивление в собственном голосе. — Это была неуклюжая попытка ограбления. К счастью, рядом оказался майор Спенсер, и пострадали только мой бумажник и моя гордость. Но я надеюсь, что представится случай на ответный матч.
— Я вижу, вы не тот человек, который позволяет шутить с ним, не так ли? Желаю успеха. В этом городе подобные типы могут легко спрятаться. А полиция... — Он пожал плечами. — Некоторым людям нечего терять, кроме своих цепей. — Он замолчал, улыбаясь собственной шутке, и затем произнес несколько тихих слов по-русски леди Эшворт.
— Разумеется, дорогой, — заверила она его успокоительным тоном. — Капитан Роуден, джентльмены, прошу извинить, но нас ждут. — Она махнула рукой в направлении дальней стороны кабаре. — Желаю приятно провести вечер, и прошу передать привет лорду Лотеру и мистеру Гриффиту.
Масленников дернул рукой, изображая прощальный жест, взял ее под руку и повел между столиками.
— Зловещая скотина, вам не кажется? — произнес Спенсер, когда те отошли подальше. — Надеюсь, она знает, что делает.
— Создается впечатление, что она побаивается его, — высказался Мак-Грат, озвучивая и мои опасения. Я заметил следы на ее руке, которые выглядели как синяки, причиненные пальцами очень сильной руки. И под аккуратно наложенным макияжем один ее глаз выглядел чуточку темнее другого.
— А что он имел в виду словами о людях, которым нечего терять кроме собственных цепей? — продолжил Мак-Грат.
— Он цитировал Маркса, человека, чьи идеи воодушевляют русских коммунистов, — ответил Спенсер. — Думаю, он так нелестно отозвался о Шанхае. Согласно коммунистическим представлениям, китайцы — это угнетенные массы, а европейцы, правящие городом, являются капиталистическими угнетателями. Он намекает, что капитан, будучи представителем этого класса, вполне заслуживает быть ограбленным.
Крамп разразился приглушенным смехом:
— Я знавал нескольких чайных листиков там, в Большом Дыме, которые были бы рады сказать то же самое [45] .
Угрожающий взгляд, который я бросил на него, никак не стер широкую ухмылку с его цыганской морды.
Спенсер поднял руку, привлекая внимание, и посмотрел на наручные часы:
— Пора приступить к нашим делам, капитан. Коносамент с вами?
Я показал на портфель перед Мак-Гратом.
— Хорошо. Итак, у нас назначена встреча с мистером Вангом и мистером Ду, бизнесменами, о которых я вам говорил ранее. — Мы все поднялись, чтобы последовать за ним, но он взмахом руки усадил Крампа и Мак-Грата и положил крупную купюру на стол. — Мы с капитаном пойдем одни, а вы пока ешьте, заказывайте выпивку и ждите нашего возвращения.
45
Большой Дым (Big Smoke) — Лондон (сленг кокни);
Чайный листик (tea leaf) — вор (сленг кокни).
Спенсер бросил на меня вопрошающий взгляд. Я утвердительно похлопал по левой стороне груди, и он кивнул.
Я последовал за Спенсером, который лавировал между столиками в сторону заднего входа в кабаре. Мы прошли близко от столика Масленникова, где несколько угрюмых европейцев в плохо подогнанных костюмах сидели рядом с генералом и леди Эшворт. Мужчины углубились в оживленный разговор и курили папиросы, которые, как я определил по кислому запаху, были самой дешевой маркой названием "Беломорканал". Розовая сигарета "Собрани" леди Эшворт выглядела здесь чужеродной, также как и она сама среди группы этих непривлекательных личностей. Казалось, что она внимательно к ним прислушивалась и не обратила на нас никакого внимания.
Затем мы вышли в коридор и были встречены крепко сложенным китайцем в смокинге.
Трудно было поверить, что офис Ванга находился в том же самом бурном, шумном здании, что и "Замечательный мир". Как только толстая дверь с мягкой обивкой закрылась за нами, весь шум и гам как отрезало, и в офисе воцарилась тишина как на кладбище Боу в лондонском Майл-Энде. Окон не было, стены были драпированы китайскими гобеленами от пола до потолка, затененные зелеными абажурами лампы бросали свет на громадный красного дерева стол, доминирующий в помещении. Перед столом стояло три кожаных кресла для посетителей, хотя, как представлялось мне, они не были предназначены для нежеланных гостей. Позади стола вдоль стены стоял резной книжный шкаф из палисандра и буфет с напитками. Покрытый кожей пресс-папье, чернильница со старинной нефритовой ручкой и фотография в серебряной рамке были единственными украшениями отполированной до зеркального блеска поверхности стола. Фотография изображала молодую версию сидевшего за ней человека в официальной китайской одежде, стоявшего рядом со слегка нахмуренной, также официально одетой, молодой женщиной.
Ванг представился владельцем "Замечательного мира", и, исходя из рассказа Спенсера, я предположил, что женщина на фотографии — это никто иная как его матримониальная партнерша по криминальному бизнесу Лин Гуишенг. Преступная жизнь, похоже, давала неплохие дивиденды, по крайней мере пока, так как постаревшая версия Ванга, сидевшая за столом, была крупной, пухлой и изнеженной. Он был экстравагантно одет в халат с высоким воротником из синего шелка с вышитыми золотом львами и драконами и голубую шелковую шапочку со свешивавшейся золотой кистью над лунообразным рябом лицом. Позолоченная сигарета с фильтром свисала с его расслабленных губ. Показав жестом на кресла, он вынул из ящика стола портсигар из слоновой кости и хрустальную пепельницу, которые он осторожно поставил на стол перед нами.
По щелку его пальцев к столу приблизилась молодая красивая женщина, налила в бокалы напитки и поднесла нам зажженную спичку, а затем осторожно выскользнула за обитую дверь.
Я встречал в своей жизни немало разбогатевших гангстеров, но от немногих исходила такая скрытая опасность, как от Ванга, и взглянул на Спенсера, впечатленный его спокойным непроницаемым видом, с каким он потягивал дорогое виски и выпускал через ноздри тонкие струйки дыма.
— Итак, джентльмены, надеюсь, вам понравилось?
Тишину прервал мужчина, сидевший в третьем кресле. Если Ванг излучал ауру гангстера, то этот человек воплощал физическую сущность такового. Его болезненно-желтое угловатое безобразное лицо вряд ли улучшали толстые губы и большие торчащие уши, вид которых усугублялся коротко подстриженными черными волосами. Дорогой двубортный вечерний костюм свисал с его скелетоподобной фигуры, и костлявые волосатые запястья выглядывали из накрахмаленных манжет с ненормально большими золотыми запонками. Он выглядел точно так, как я представлял себе американского бутлегера, с той только разницей, что он был китайцем. Когда Ванг представил его, я понял по языку их телодвижений — несмотря на то, что Ванг был хозяином офиса, в котором мы сидели, и старшим партнером их криминального бизнеса, именно Ду, главарь Зеленой банды, был доминирующей фигурой.
Я был удивлен той легкостью, с которой нас допустили в святая святых Ванга, даже если учесть его репутацию и связи, защищавшие его. Мой "уэбли" по-прежнему находился у меня подмышкой, что придавало уверенности. Но даже без огнестрельного оружия расплывшийся Ванг и болезненно худой Ду не смогли бы, как я считал, оказать какое-либо сопротивления в случае, если бы мы захотели напасть на них. Очевидно, они были уверены в том, что наши намерения мирные, или же в том, что мы прекрасно знали — стоит поднять хоть палец против них, и нас ждет медленная и мучительная смерть.