К востоку от Малакки
Шрифт:
— Да, мистер Ду, спасибо, — ответил Спенсер с совершенно спокойным видом. — Также я весьма признателен за то, что вы нашли время для встречи со мной и капитаном Роуденом.
— Наше время не столь важно, — промолвил Ванг, раздавив в пепельнице сигарету и подняв обе руки ладонями кверху, — если речь идет о бизнесе. — Он повернулся ко мне. — Если не ошибаюсь, речь идет о некоей партии... чая, так ведь, капитан Роуден?
— Совершенно верно, мистер Ванг, — ответил я, не будучи уверенным, как много рассказал им Спенсер.
— Майор Спенсер рассказал нам довольно мало, — сказал Ванг, как будто прочитав мои мысли. — Но, возможно, вы будете достаточно добры, чтобы посвятить нас в детали этой истории?
На лице Ванга наметился намек на улыбку, когда я изложил ему разговор с мистером Ху, полученные инструкции по доставке Тунгу того, что, как мне было сказано, является партией чая Дарджелинг. Тень улыбки исчезла, когда я описал визит Линга, представившимся представителем заболевшего Тунга, нападение головорезов, новости о смерти Тунга и полученные инструкции мистера Ху в отношении майора Спенсера.
— Да, неприятное дело, — заметил Ванг, когда я закончил свой рассказ. — Как я понимаю, вы знаете истинную природу этого груза, капитан Роуден, и его назначение?
— Теперь да, знаю, — ответил я, бросив взгляд на майора. — И предполагаю, что мистер Тунг был убит теми, кто хотел помешать этому.
— Именно так, капитан, — сказал Ванг. — Наша страна разорвана между теми, кто лоялен национальному правительству, возглавляемому несравненным генералом Чан Кай-Ши, отколовшимися коммунистами Мао Цзе-дуна и ненавистными японскими захватчиками с их приспешниками. Один из них генерал Хан, который контролирует провинцию Шандун, севернее реки Янцзы. Я полагая, что именно он ответственен за смерть мистера Тунга и нападение на вас.
Он прервался, чтобы закурить позолоченную сигарету, и выдохнул дым кольцами, поднимавшимися под висящий над столом зеленый абажур. Затем на его рябом лице появилась лукавая усмешка:
— А скажите мне, капитан Роуден, вы не видите иронии в том, что Британская империя, самая могущественная из всех существовавших, прибегает к контрабанде опиума, чтобы побудить китайцев сражаться с японцами... для защиты ее интересов в Шанхае?
В последних словах послышался более чем намек на насмешку, и я подумал, не пытается ли он спровоцировать мою реакцию на его слова. Я лично был согласен с его словами, и вряд ли мог оскорбиться, самолично провезя груз, явно оскорбительный для чувств моралистов. Но мне стало интересно, как Спенсер, который непосредственно представлял могучую, но ведущую двойную игру Империю, воспримет такой пренебрежительный тон. Он покраснел и в его глазах появилась сталь, но он ответил очень спокойно:
— Я бы предпочел сказать, что мы укрепляем узы дружбы между заинтересованными сторонами. Японское вторжение угрожает и Китаю, и Британии. Как это ни печально, в настоящий момент Британия находится не в том положении, чтобы прямо противостоять Японии, но вполне может оказать помощь тем, кто на это способен.
— Ну конечно, поставкой товара, хотя и прибыльного, но несущего деградацию и смерть тысячам, — ответил Ду, впервые подав голос с тех пор, как спросил, довольны ли мы напитками. Несмотря на преувеличенную серьезность его слов, я заметил насмешливый блеск в его глазах, на что пират в моей душе почувствовал необходимость ответить.
— Это звучит несколько лицемерно от того...
— Мы все здесь друзья, капитан, — прервал меня Спенсер, не обманутый легкостью моего тона, и положил мне на плечо руку. — Вас проинструктировали прислушиваться к моим советам в отношении этого груза. Мистер Ду является не только сторонником националистического правительства, но и очень хорошим другом генерала Чана, который назначил его главой комиссии по борьбе с наркотиками Китая. — Он прервался, чтобы дать возможность осмыслить значение его слов, но затем, увидев выражение моего лица, быстро продолжил, стремясь предотвратить мой смех. — Он также пользуется значительным влиянием в Шанхае, и, я уверен, он знает, как наилучшим способом использовать ваш груз. Так что я настоятельно рекомендую вам передать ему этот груз.
— Лицемерие не является чем-то неизвестным вам, британцам, — продолжил Ду, и блеск его глаз свидетельствовал о том, что он забавляется непоследовательностью британского правительства, предлагающего целое состояние в виде опиума шанхайскому гангстеру, возглавляющему борьбу с наркотиками в Китае. Затем блеск погас, и его губы изогнулись в болезненной гримасе. — Но я вам напоминаю, что, хотя мы принимаем друзей в Международном Сеттльменте, остальная часть города, то есть большинство населения, китайцы. Нам не требуется особого поощрения, чтобы защищать себя, но мы слабы по сравнению с японцами. К счастью, можно убедить часть коммунистов и предводителей военных группировок предпринять совместные действия против еще более ненавистного захватчика. Именно для этой цели я с благодарностью приму ваш груз, капитан Роуден. — Он прервался, расслабил мускулы лица; в его глазах вновь появился блеск. — И теперь, как лицемер лицемеру, могу дать вам совет. Японские войска накапливаются на севере. Самым мудрым для вас было бы поскорее завершить здесь свои дела и покинуть город до того, как они перекроют движение по рекам. И второе: генерал Хан не воспримет легко крушение своих планов, он попытается отомстить.
Я не знал, обижаться или быть польщенным тем, как Ду сравнил наши мотивы. В его самодовольной, насмешливой манере говорить было что-то, что затронуло меня, и я представил себе страдания, причиненные опиумом несчастным, ищущим забвения в его дыме. Но моральные сентенции здесь, во все более опасном мире Дальнего Востока, были роскошью, которую могли себе позволить немногие. В любом случае, я едва ли мог отказаться передать ему опиум, не нажив себе врага в лице мистера Ху и не заработав неудовольствие правительства его величества в лице майора Спенсера. Мой инстинкт выживания говорил мне, что я могу ожидать от них так же мало симпатии, как и от генерала Хана, и что предупреждение Ду было нацелено именно на это. Все свелось к тому, что у меня реально не было другого выхода.
— Приношу свои извинения, джентльмены, но боюсь, что мое знание политической ситуации крайне ограничено. — Я обратился прямо к Ду. — Но если майор Спенсер считает, что вы именно тот человек, который поможет тому делу, что имел в виду мистер Ху, то я с удовольствием передам груз вам.
— Мудрое решение, капитан Роуден, но вы не справедливы к себе, — ответил Ду, ни на мгновение не купившись на мою наивность. — На этом побережье хорошо известна ваша репутация как человека, которому известно, что жемчужины не валяются на пляже, и который, если берется за дело, то выполняет его, не задавая лишних вопросов. — Он бросил взгляд на портфель, лежавший на моих коленях. — Полагаю, что коносамент находится с вами. Если вы подпишете его, я пошлю моих людей, чтобы забрать ящики в удобное для вас время. Уверен, что с ними ничего не случится до этого времени.
Его слова можно было легко интерпретировать как угрозу, и кровь прилила к моему лицу, но я смог улыбнуться и достал из портфеля коносамент. Я положил бумагу на полированное красное дерево поверхности стола, а Ванг легким взмахом пальца указал на чернильницу с пером. Все смотрели, как я осторожно погрузил перо в чернила, нацарапал подпись внизу листа и посыпал ее песком из шейкера. Когда чернила высохли, Ду взял коносамент, стряхнул песок в пепельницу и, свернув лист, положил его в карман. Получив от него кивок, Ванг выдвинул ящик стола, вытащил из него документ и толчком отправил его ко мне по поверхности стола. Это была банковская расписка за фрахт и стоимость чая — ничтожная сумма по сравнению с реальной стоимостью опиума, находившегося внутри ящиков чая.