К востоку от Малакки
Шрифт:
— Итак, у вас имеются какие-нибудь догадки о том, почему на вас напали? — сказал Спенсер, впервые открыв рот после того, как отдал распоряжение водителю такси.
—— Я обдумывал это происшествие, — ответил я. — Если это не было случайным ограблением, а намеренным нападением, то должна была быть причина. Если они поджидали меня, то значит, что кто-то знал, что я сойду на берег. И единственная персона кроме моего старпома — это Линг, клерк мистера Тунга.
— Линг, Тунг. Кто они? — спросил Спенсер.
— Тунг — это приятель мистера Ху, главы нашей компании. Линг представился клерком Тунга. Мистер Ху отправил Тунгу партию чая, которую я должен доставить тому лично в руки. Но Линг сообщил, что Тунг болен, сам прийти на судно не может и послал его — Линга — принять эту партию вместо себя. Я сказал клерку, что нуждаюсь в подтверждении мистера Ху и свяжусь с ним посредством телеграфа. Я как раз был на пути в телеграфный офис, когда меня атаковали.
— Чай! — засмеялся Спенсер. — В Китай! У вашего мистера Ху своеобразное чувство юмора.
— Такова же была и моя реакция, когда мне сказали об этом. Но это особый сорт — Дарджилинг, его трудно найти в Шанхае.
— Возможно, я не эксперт в этой области. В Австралии, мы завариваем его в котелке, бросаем в воду горсть листьев и солидную щепотку сахара, ставим на огонь и помешиваем эвкалиптовой веточкой. Запах древесного дыма и эвкалипта — ничто не может сравниться с этим холодным утром, особенно в сопровождении глотка рома. Но... вы сказали, что этот чай был направлен мистеру Тунгу?
— Да, и что из этого?
Спенсер указал на газету, лежавшую на сидении между нами.
— Имя Тунг достаточно распространено в Шанхае, но здесь есть заметка о том, что некий Тунг был вчера обнаружен застреленным.
— Может, это совпадение, — сказал я, хотя и давным-давно понял, что следует опасаться вещей, которые выглядят как совпадения, — но если нет, то он точно не пребывает в здравии, и это возможная причина для того, чтобы помешать мне. Так что чем скорее я пошлю телеграмму мистеру Ху, тем лучше.
Такси пересекло улицу Кантон-Роуд с ее мрачными складами и рынком редкостей и проезжало витиевато украшенный фасад клуба "Шанхай" — барокко, как, я слышал, его называли, — который напомнил мне о шикарных гостиницах лондонского Вест-Энда. Телеграфный офис находился сразу за углом, и как по заказу, сикх нажал на тормоз, едва избежав столкновения с пересекшим путь грузовиком, который издал продолжительный сигнал и получил в ответ очередь проклятий на урду.
— Эти кули совсем не умеют водить, сагиб, — воскликнул сикх и, сделав крутой поворот, остановился у телеграфного офиса. Я распахнул дверь. Спенсер, достав из кармана пачку банкнот, вручил одну из них водителю.
— Вот что я вам скажу. Посылайте телеграмму, а я вас подожду здесь. Затем пройдемся пешком до клуба "Шанхай" и пообедаем, а потом уже вы вернетесь на судно.
Я пробормотал согласие и зашел в здание офиса. Через двадцать минут мы входили в импозантный холл клуба, где были перехвачены швейцаром в ливрее и с подозрительным взглядом. Однако после нескольких тихих слов Спенсера он нырнул в свою конторку и позвонил по телефону. Несколько мгновений спустя появился дежурный администратор, подобострастно приветствовавший майора как почетного члена клуба, а меня как почетного гостя.
— Раньше мне здесь бывать не приходилось, — сказал я, стараясь не показать то, что был впечатлен.
— Мне тоже. Но у меня есть влиятельные друзья, — пояснил Спенсер с иронической улыбкой, поднимаясь по белой итальянского мрамора лестнице, ведущей в бар "Лонг-Бар".
— Это те же друзья, о которых вы упоминали прежде? — поинтересовался я, размышляя, насколько высоко тянутся связи майора.
— Вполне возможно.
Наверху лестницы стоял ливрейный лакей, который распахнул для нас одну из находившихся там дверей. Вслед за Спенсером я вошел в помещение, в котором и располагался знаменитый "Лонг-Бар" длиной свыше ста футов, дальняя стена которого была облицована мрамором. Одна из его секций в форме буквы Г представляла собой удобную позицию для наблюдения за деятельностью вокруг Бунда через широкое окно. Время было обеденное, и бар был переполнен. Некоторые посетители были в форме — морской белой и армейской цвета хаки. Воздух был наполнен жужжанием разгоряченных алкоголем разговоров и густым запахом сигар и трубочного табака. Здесь присутствовали исключительно мужчины-европейцы, и табличка над барной стойкой напоминала, что китайцам и женщинам доступ сюда был воспрещен.
Спенсер направился к менее занятой части стойки, примерно на полпути от Г-образной части.
— Мне говорили, что здесь существует неофициальное разделение кормушек, так сказать. Тот конец, — он указал большим пальцем на Г-образную часть, — предназначен для тайпанов [42] . На другом конце располагаются мелкие деловые люди. Мы с вами находимся посередине. Что будете пить?
Я снял шляпу и осторожно почесал затылок. Боль уменьшилась, но не исчезла совсем.
42
Тайпан — влиятельный бизнесмен.
— Солидную порцию анестетика, я думаю, — ухмыльнулся Спенсер. Он повернулся к ожидавшему бармену и сказал: — Два больших бурра-пега [43] с капелькой ледяной воды.
— Будьте здоровы, капитан, — продолжил он, когда прибыли напитки, и с удовольствием сделал большой глоток. — А теперь вопрос. Почему это заведение называется "Лонг-Баром"?
Я потряс головой и уныло застонал, настигнутый волной боли.
— Как мне сказали, если вы прижметесь щекой к стойке бара на одном конце и посмотрите на другой конец — вы увидите кривизну Земли.
43
Бурра-пег — крепкий коктейль, в составе которого коньяк, шампанское (или сухое игристое вино), ангостура (горькая настойка) и другие ингредиенты.
Он расхохотался собственной шутке, и я присоединился к нему, хотя движение грудной клетки причиняло боль.
Спенсер опустошил свой бокал:
— Возьмем еще по одной, и поднимемся выше на ленч.
Часом позже мы прикончили превосходный карри на третьем этаже ресторана. Спенсер заказал столик в укромном уголке, где растущая из горшка пальма давала некое уединение. Несмотря на боль от моих ссадин, пара виски стимулировала аппетит, и я ел горячий, наперченный карри с удовольствием.