К востоку от Малакки
Шрифт:
Третьим членом банды был скуластый, верткий парень, тот, который все время улыбался во время нападения на Тайпинг-Роуд. Он стоял, застыв как кобра, зачарованная мангустой, и поднял открытые ладони в универсальном жесте неоказания сопротивления. Я мог видеть крупные капли пота на его лбу, почувствовал запах страха и, сделав шаг вперед, сжал кулаки.
Я не находил в себе настроения быть милосердным. Короткий прямой, сопровождавшийся всем моим весом, влетел в поддых мерзавца со звуком топора, раскалывающего полено. С болезненным стоном воздух вырвался из его легких, колени подогнулись, и он бы упал, если бы Мак-Грат и Крамп не подхватили бы его под руки.
— Этот удар за меня, — сказал я, поднял за подбородок его склоненную голову и посмотрел в его охваченные ужасом глаза. — Не вздумай снова даже посмотреть в мою сторону. — Я схватил его за волосы и потряс голову для усиления эффекта. Огонек понимания мелькнул в его глазах, и он слегка кивнул. — Хорошо, а теперь за мистера Тунга.
Краем глаза я увидел, как Спенсера перекосило при виде ярости моего удара по груди бандита с силой, достаточной для того, чтобы сломать несколько ребер. Мак-Грат и Крамп отпустили его, и он повалился как тряпичная кукла на траву, судорожно вздыхая и всхлипывая.
Я не знал, эти ли мерзавцы убили мистера Тунга. Если бы знал точно, то так легко они бы не отделались.Однако несмотря на то, что Шанхай был бандитским городом, мы находились в Британской Концессии, где буква закона, пусть и со скрипом, но выполнялась. Мертвые не дают показаний, но всегда может найтись достаточно свидетелей нашего выхода из "Замечательного мира", и полиция сможет сложить два и два. Хотя я всерьез сомневался, что эта троица захочет иметь дело со мной и полицией. Я достал из кармана белый носовой платок и вытер кровь маньчжура с костяшек рук. Затем я протянул руку:
— Освобождаю вас от этой тяжести, третий, — сказал я, забирая "уэбли" и всовывая его в наплечную кобуру. — Полагаю, на сегодня развлечений достаточно, задачу мы выполнили. — Я пнул маньчжура, который попытался сесть, и обратился к Спенсеру: — Мы закончим выгрузку послезавтра, и я склонен прислушаться к совету Ду и покинуть порт, пока генерал Хан не натравил на нас других бандитов, а также пока японцы не перекрыли судоходные пути. Вы пойдете с нами, майор?
Мне не хотелось иметь его на борту, но не спросить его было бы невежливо.
— Сначала мне нужно уладить кое-какие дела здесь, но я дам вам знать до выхода в море. Должен сказать, капитан, мне бы не хотелось оказаться от вас на противоположной стороне.
Я усмехнулся, подумав о татуировке на моей руке: "На правой петух — уложу сразу двух". Это не полностью соответствовало действительности, но я чаще выходил победителем в драках, чем побежденным.
— Поразительно, чему могут научить исправительная школа и несколько лет службы на баке, — сказал я и повернулся к Мак-Грату: — А сейчас, третий, было бы неплохо окликнуть такси. Мы возвращаемся на пароход. Майор, вас куда-нибудь подбросить?
— Я снял номер в клубе "Шанхай", это в двух шагах отсюда по авеню Эдуарда VII. — Он пожал протянутую мной руку. — Спокойной ночи, капитан, джентльмены.
— Берегите себя, майор, — сказал я, в то время как звуки солдатских шагов затихали в темноте.
Я был рад, что он увидел более брутальную сторону моей натуры. До сих пор казалось, что все карты в его руках, но в покере, как и в жизни, не всегда побеждает тот, у кого лучшие карты. Я все еще переживал, что был втянут в то, от чего я предпочел бы держаться в стороне. Дело не только в контрабанде наркотиков. В моем прошлом были и худшие вещи, но я бы охотно рискнул, если бы мистер Ху прямо попросил об этом, подсластив чем-нибудь горечь угрызений совести. Но у меня не было никакого желания впутываться в сумеречный мир политики и шпионажа, представленный Спенсером. Заниматься контрабандой проще, когда все вовлеченные стороны — включая тех из властных структур, которых можно уговорить глядеть пресловутым глазом Нельсона — имеют свой интерес. Патриотизм и лояльность — после того, что Британская империя проделала со мной и подобными мне, стараясь выжать из нас все за жалкие гроши — стали пустым звуком для контрабандиста. Среди воров есть свои понятия о чести, которые вряд ли были бы поняты майором Спенсером.
Лучше бы больше не встречаться с ним, но, учитывая сложившееся положение дел, я сомневался в такой возможности.
Глава четырнадцатая
После полудня я стоял на крыле мостика под брезентовым навесом, наслаждаясь сигаретой и наблюдая за работой палубной команды, готовящей судно к отходу. Последние лючины были установлены, поверх них натягивали брезентовое покрытие и укладывали сверху металлические полосы креплений, забивая деревянными молотками клинья для их тугой обтяжки. На уже закрытых трюмах грузовые стрелы укладывали в походное положение. Мак-Грат методично обходил рулевую рубку, проверяя машинный телеграф, рулевое устройство и другое оборудование. В штурманской рубке Гриффит, вынув из ящиков карты на предстоящий переход, занимался предварительной прокладкой курсов.
В кармане у меня лежала телеграмма, доставленная на борт в середине предполуденной вахты, и содержала следующий текст:
СИТУАЦИЕЙ ЗНАКОМ ТЧК СЛЕДУЙТЕ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ДАВАО ПРИНЯТИЯ ПОЛНОГО ГРУЗА АБАКИ ТЧК ХУ КОНЕЦ
Мне не требовались дальнейшие понукания для того, чтобы как можно быстрее приготовить судно к выходу в море.
Вниз по реке Вангпу среди обычной суеты местных суденышек прокладывал себе путь старый потрепанный русский пароход. Из его тонкой высокой трубы валил черный дым. Взяв бинокль, я прочитал его название — "Адмирал Альтфатер", написанное на корме белыми кириллическими буквами, и ниже порт приписки — Ленинград. Развевающийся на корме кроваво-красный флаг Советского Союза с золотым серпом и молотом производил разительный контраст на фоне черного, покрытого солью и ржавчиной корпуса. Я подумал, был ли адмирал каким-нибудь погибшим героем революции, и стало ли пролетарского вида судно подходящим мемориалом для него. Также заинтересовали меня радиоантенны, натянутые между мачтами. Трампы его возраста редко имели радиостанции. Все еще имелись скаредные британские судовладельцы, которые не хотели тратиться на их установку и зарплаты радиооператоров. Возможно, советские власти имели более просвещенный взгляд на пользу от современных коммуникационных средств.
Мои размышления были прерваны видом большого грузового автомобиля, медленно продвигавшегося по узкой, заполненной толпами людей улице Тайпинг-Роуд, который затем остановился у ворот порта. Сикх-полицейский пропустил его на причал, где стояли уже выгруженные ящики с "чаем". Таможенник-индиец в щегольской униформе вышел из своей конторки у ворот. Чтобы лучше рассмотреть происходящее, я опять поднял бинокль и наблюдал, как молодой китаец в серых широких штанах — вероятно, агент Ду — выбрался из кабины и вручил оформленные документы на груз. Таможенник просмотрел их и затем обошел штабель ящиков, сличая их маркировку с указанной в декларации. Будет ли он, думал я, требовать открыть один из ящиков, чтобы проверить содержимое. В таком случае мне пришлось бы объясняться с властями. Но тот факт, что и британская разведка, и китайская комиссия по борьбе с наркотиками были заинтересованы в этом грузе, делал подобное развитие событий маловероятным.
Однако мое сердце замерло, когда тот указал пальцем на один из ящиков. Было слишком далеко, чтобы можно было услышать, что он сказал, а читать по губам я не умел, но, похоже, агент попросил документы, чтобы свериться с записями. Таможенник отдал их и агент пролистал бумаги. В процессе этого в руках агента материализовался коричневый конверт и исчез среди бумаг — ловкость рук, которая заработала бы ему членство в ордене магов. Это произошло так быстро, что я чуть было не пропустил этот момент. Но орлиный взор таможенного офицера явно заметил этот трюк, и я даже присвистнул от восхищения, когда тот, широко улыбнувшись, подписал разрешение на вывоз и дал знак ожидавшим кули начать погрузку грузовика. Через двадцать минут он покинул пределы порта, и я вздохнул с облегчением. Если генерал Хан и продолжал иметь виды на эту партию, то меня это уже не касалось.