К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F»)
Шрифт:
— Я и не знала, что это может быть так прекрасно, — сказала Сара. — Никогда еще не забиралась так далеко к северу. Но все-таки он кажется пустым и безжизненным.
— Совсем напротив. Приезжай летом — здесь будет бурлить жизнь.
— Возможно. Можно мне еще чуть-чуть этого замечательного виски? У меня от него голова кругом идет.
— Не важно. В Инвернессе ты быстро протрезвеешь.
— Наверняка. А ты пойдешь прямо в отель и будешь ждать инструкций. Как насчет лыжного снаряжения?
— Половину я возьму с собой, вторую половину оставлю здесь с багажом.
— Ну и правильно. — Сара отпила солодового виски и поморщила носик.
— Такое крепкое. Я все еще не могу понять, нравится оно мне или нет. Инвернесс, знаешь ли, тоже в ведении Безопасности. Все гостиничные реестры автоматически переправляются в полицейские досье.
— Я и не знал. Но я достаточно часто останавливался в Кингсмилле, так что это не привлечет внимания.
— Да. У тебя идеальное прикрытие. Но я не могу себе позволить фигурировать в каких бы то ни было списках. И я не уверена, что успею вечером на последний поезд обратно. Если придется остаться в твоей комнате, ты не будешь возражать?
— Это будет восхитительно.
Когда она сказала это, Ян ощутил чудесное тепло и волнение. Вспомнив ее груди, так ненадолго обнаженные в лондонском кафе, он рассеянно улыбнулся, и обнаружил, что она улыбается в ответ.
— Ты несносен, — сказала она. — В точности, как остальные мужчины. Но в ее словах было больше иронии, чем раздражения.
— Вместо того, чтобы думать о предстоящем опасном деле, твой напичканный гормонами мозг, я полагаю, занят мыслями только о том, как бы меня соблазнить.
— Ну, не только…
Они рассмеялись, и Сара взяла его за руку.
— Чего вы, мужчины, никогда, похоже, не поймете, — сказала она, — так это того, что женщинам любовь и секс нравятся ничуть не меньше, чем вам. Или это неженственно — признаваться, что я думаю о тебе с той бедственной ночи на субмарине?
— Не знаю, женственно или нет, но по-моему, чудесно.
— Очень хорошо, — произнесла она вновь деловым тоном. — После того как ты зарегистрируешься, погуляй, подыши свежим воздухом, зайди выпить в бар. Ты пройдешь мимо меня по улице и назовешь мне лишь номер комнаты. Затем сразу после обеда возвращайся в отель. Я не хочу слоняться по улицам в сумерках, и приду к тебе, как только узнаю планы на завтра. Согласен?
— Согласен.
Сара вышла из поезда раньше него и исчезла в толпе. Ян жестом подозвал носильщика и велел ему отнести лыжные принадлежности в отель. Последовала короткая прогулка с полупустым рюкзаком за плечами. В горах Шотландии рюкзаки в это время года можно встретить чаще, чем чемоданы, и Ян не привлек ничьего внимания, даже когда записывался в отеле.
— Добро пожаловать, инженер Кулозик, всегда рады вас видеть. Сейчас у нас маловато свободных комнат, поэтому мы не можем выделить вам ту, что обычно. Но есть неплохой номер на четвертом этаже, если пожелаете.
— Нет проблем, — сказал Ян, принимая ключ. — Можно мне оставить в комнате рюкзак? Я хочу пройтись по магазинам до закрытия.
— Всегда к вашим услугам.
Все шло, как было задумано. Сара кивнула, услышав номер комнаты, и прошла мимо, не останавливаясь. Он пообедал в гриле и к семи был у себя в номере. На книжной полке нашел повесть Джона Бачена — то, что нужно — уселся в обществе книги и слабого виски с содовой. Он даже не заметил, как уснул (не выспался предыдущей ночью), и проснулся от света, бьющего в дверной проем. Сара быстро скользнула в комнату.
— Все улажено. — сказала она. — Завтра ты сядешь в местный поезд до станции под названием Форсинанд. — Она сверилась с записями на листке бумаги. — Это лес Ачентаун. Ты его знаешь?
— Знаю. У меня есть все карты.
— Хорошо. Сойдешь с поезда с остальными лыжниками. Разыщешь местного молодого человека, очень рослого, с черной повязкой на глазу. Это связной, он покажет тебе дорогу.
— А что будешь делать ты?
— Утром я сяду на семичасовой поезд на юг. Больше мне здесь делать нечего.
— О, нет!
Сара улыбнулась с теплотой, которой прежде он не замечал.
— Выключи лампы и раздвинь шторы. Сегодня красивая полная луна.
Он сделал это, и увидал белый, призрачный ландшафт. Тени, мрак к снег. Ян обернулся, услышав шорох за спиной, свет луны упал на ее тело. Мягкие округлые груди, которые когда-то он едва успел разглядеть, тугой живот, полные, стройные бедра. Сара раскинула руки, и он притянул ее к себе.
— Нам так мало удастся поспать, — сказал он, проводя пальцем по контуру ее арабской груди. Ее очертания вырисовывались в лунном свете.
— Мне много и не нужно. А тебе хватит времени выспаться, твой поезд не уйдет до полудня. Ну что ж, я благодарна тебе за помощь, которую ты оказываешь в спасении Ури. Я вознаградила тебя?
— Да, и не словами, а другим способом. Кто этот Ури, и почему он так важен?
— Он сам по себе не важен. Но если Безопасность обнаружит, кто попал к ним в руки, случится непоправимое. У него легенда итальянского моряка, и это хорошее прикрытие. Но рано или поздно они поймут, что это фальшивка и начнут допрашивать его с пристрастием, тогда уже невозможно будет скрыть, что он израильтянин.
— Это плохо?
— Это катастрофа. При нашей международной политике мы ни с кем не имеем права вступать в контакт, кроме как по официальным каналам. Некоторые из нас, загранслужащих, думают по-другому. Мы решили узнать, что происходит с внешним миром, чтобы защитить собственную нацию. И когда мы увидели на что похожа ваша жизнь, трудно стало сохранять нейтралитет. Поэтому, несмотря на все приказы не вмешиваться, несмотря на логический довод, что любое вмешательство — угроза нашему дому, мы вновь вмешались. Невозможно смотреть и нечего не делать.