К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F»)
Шрифт:
— Против тебя есть весьма серьезные обвинения, Ян Кулозик.
— Кому это приспичило? И что он, не может подождать до утра?
— Нет, это безотлагательно. Суд должен быть совершен. Ты обвиняешься в нападении на капитана-проктора Хейна Риттерспатча и смерти трех детей. Это серьезные обвинения. Ты будешь заключен под стражу вплоть до суда.
Он вскочил, усталость исчезла:
— Вы не…
— Не надо трюков, Кулозик, или прокторы стреляют. Ты опасный преступник, и должен быть арестован.
— Что вы затеяли, кретины? У нас нет времени заниматься этой чепухой. Мы должны разгрузить поезда и возвращаться за оставшейся кукурузой. А после этого можете играть в свои игры, ежели хотите.
— Нет, — улыбнулась Хрэдил. Это была холодная улыбка победительницы, в ней не было ничего человеческого. — Мы решили, что у нас достаточно кукурузы. Второй рейс был бы слишком опасен. Все пойдет, как прежде, И ты не станешь устраивать беспорядки.
Хрэдил все рассчитала с самого начала. Мысль об этом была горькой, как желчь, и Ян почувствовал вкус ненависти, вскипавшей в нем каждый раз, когда он думал об этом. Задумала, выносила в мозгу, за змеиными глазами. Будь она мужчиной, он убил бы ее на глазах у остальных, пусть даже они бы прикончили его в отместку.
Каменный пол под ногами был горячим, все еще пылая жаром лета. Он снял рубашку и подложил под голову, как подушку, и все равно истекал потом. В маленькой кладовке, наверное было около ста градусов или выше. Вероятно, они специально ее подготовили, прежде чем устроили собрание и обвинили его. Он видел следы там, где лежали хранившиеся здесь запчасти, прежде чем их уволокли. Окно отсутствовало. Высоко над головой горела лампочка. Между дверью и каменным полом была щель, и в нес поступал свежий воздух. Он лежал, прижав лицо к щели и думал о том, сколько его продержат здесь без воды.
Кто-то должен о нем заботиться — но этот «кто-то» на появлялся. Происходящее казалось немыслимым, — вчера он был мастером поездов и отвечал за всех людей и за ресурсы планеты, а сегодня оказался забытым узником Хрэдил. Она подыграла ему, и Ян перегнал поезда на юг, — но это оказалось временной уступкой. Она знала, что он справится с работой. И знала также, что ей надо подорвать его авторитет: схватить его, когда путешествие закончится. Он ратовал за слишком большие перемены и слишком большую свободу, а ей это было не выгодно. А остальных Глав Семей не требовалось убеждать в необходимости его свержения.
Нет! Слишком многое изменилось, чтобы она могла победить. Если они пойдут ее путем, они пустят на семена привезенную с собой кукурузу, а остатки сохранят до прибытия кораблей. А там, глядишь, вся эта история забудется фермерами, и вернутся благословенные старые времена. Времена, к которым они так привыкли.
Нет! Ян медленно поднялся на ноги. Так не будет. Если корабля не придут, они погибнут, а все остальное не имеет значения. Но если корабли придут, этим людям все равно не удастся вернуть старые времена. Он бил и бил ногой в дверь, пока она не заходила ходуном на петлях.
— Эй, ты! А ну, утихни! — раздался голос.
— Мне нужна вода. Немедленно открой!
Он пинал дверь до тех пор, пока от напряжения не закружилась голова, пока, наконец, не заскрипели засовы. Дверь открылась. За ней стоял Хейн с пистолетом в руке, а рядом с ним второй проктор. У Хейна все еще был гипс, и рука в гипсе была протянута к Яну, он махал ею у него перед носом.
— Ты это сделал и думал, что тебе так и пройдет?! Нет, ничего у тебя не получилось. Ты приговорен…
— Без суда?
— Суд состоялся и был весьма занятен. Я присутствовал. — Он хихикнул. — Улики были неопровержимы. За твои преступления ты приговорен к смерти. Так зачем же тратить на тебя воду?
— Вы не смеете, — пробормотал Ян, чувствуя тошноту, и привалился к дверному косяку.
— С тобой все кончено, Кулозик. Ну, что же ты не пресмыкаешься, не просишь меня о помощи? Я бы мог подумать. — Он ткнул пистолетом Яну в лицо.
Ян отвернулся, он был слитком слаб, чтобы устоять, соскользнул на пол… «Дернуть Хейна за ноги. Обрушить эту тушу на второго» — Ян обучился этим приемчикам у одного учителя каратэ, превратившего искусство в драку. А эти люди вряд ли что-нибудь знали о технике рукопашного боя. Пистолет был в руке у Хейна, и он успел нажать на курок, прежде чем Ян ногой выбил у него оружие. Раздался выстрел, и тут же Хейн взвизгнул — Ян саданул коленом ему в пах. Второй проктор держался не лучше. От удара кулаком в грудь у него перехватило дыхание. А от последующего удара по шее он, так и не успев вытащить пистолет из кобуры, без сознания повалился на пол. Хейн не потерял сознания. Выпучив остекленевшие глаза, он корчился на полу от боли. Ян подобрал его пистолет, затем еще раз крепко пнул капитана ногой.
— Лежите спокойно, — приказал он. Затем затащил безжизненные тела в кладовку и запер дверь.
Что дальше? На какое-то время он свободен, но бежать отсюда некуда. А свобода нужна как никогда. Поезда должны отправиться в повторный рейс. Но Главы Семей приняли иное решение. Он мог их опередить, но знал, что это ничего не даст. Они обрекли его на смерть от жажды, они наверняка не станут его слушать. Если Хрэдил там нет, он, конечно, сможет убедить их… нет, бесполезно. И даже убив ее, он тоже ничего не выиграет.
Единственное, что может спасти ему жизнь, а также жизнь на этой планете — это коренные перемены. Но что за перемены и как их осуществить? Простых ответов не было. Но прежде всего — в первую очередь — глоток воды.
В углу стоял чан с водой — в нем прокторы охлаждали пиво. Ян вынул оставшиеся бутылки и припал к краю губами. Он пил, пил и не мог остановиться. Остаток вылил на голову, фыркая от удовольствия. Лишь после этого, откупорив керамическую крышку, глотнул из бутылки. В голове зародился план.
В одиночку он ничего не сделает. Кто бы мог ему помочь? Нечего и мечтать, что кто-то без крайней необходимости пойдет против Глав Семей. Или на этот раз они себя преодолеют? Если следствие и вынесенный ему приговор содержатся в тайне, вполне можно рассчитывать на сотрудничество. Прежде чем что-либо делать, нужно все хорошенько разузнать.
Пистолеты прокторов он спрятал в пустой мешок из под семян — так, чтобы в случае чего можно было легко добраться до них. В погребе стояла тишина — пройдет какое-то время, прежде чем эти двое поднимут тревогу. Итак, что происходит снаружи? Ян приоткрыл дверь и выглянул. Ничего — пустая улица под сумеречными небесами, пыльная, однообразная. Он распахнул дверь и вышел, направляясь прямиком к безмолвным поездам.