К звездам (сборник)
Шрифт:
— Хорошо. Споры прекращаем. Поезда отправятся при первой же возможности. Я уверена, что все вы согласны.
Собравшиеся смутились, не понимая внезапной перемены. Но Ян понял все. Она еще не готова раскрыть свои карты. И ей, по сути, наплевать, пойдут поезда за зерном или нет. Единственное, что ей нужно, — его смерть, и чем дольше и мучительнее — тем лучше. Отныне и впредь ему предстояло жить с этой опасностью, и он был готов.
— Я знал, что вы согласитесь с Иваном и Градиль, — сказал он. — Мы выезжаем, как только опорожнят вагоны. Нужны будут новые водители…
—
Последние слова она произнесла, словно вызов, и Ян чуть было этот вызов не принял. Потом сообразил, что, если начнет настаивать, может потерять все. Он ответил с таким же холодным спокойствием:
— Хорошо. Только мужчины. А сейчас идите и прикажите всем помогать мне. Разъясните своим людям, что происходит. И чтобы никакого вранья больше не было!
— Ну зачем ты так говоришь? — обиделся Иван.
— А что? Разве это не правда? Тайные собрания, тайные суды, тайные смертные приговоры… А потом бедный дурак Риттершпах оказывается виноватым… Я не верю ни одному из вас и никого не хотел бы выпускать из-под надзора. Но все-таки идите к своим семьям и скажите им, что надо делать. Только когда каждый будет знать, что происходит, — только тогда машины заработают снова.
— Хватайте его и убейте! Сейчас же! — выкрикнул Тэкенг.
— Можете. Тогда кабели уничтожит кто-нибудь другой.
— Наверно, Гизо, — подсказал Ледон. — Он со мной разговаривал так же, как этот.
— Мы распорядимся, — сказала Градиль. — Сейчас же пойдем и все сделаем.
Глава 13
Поезда были готовы к отправлению — готовы уже два часа назад, — но неподвижно стояли в темноте. Водители сидели на местах, дожидаясь приказа. Запасы продовольствия и снаряжение загрузили в жилой вагон; там же находился и несчастный врач-практикант Савас Цитуридис. Доктор Росбах сказал, что его ассистент еще не доучился и к самостоятельной работе не готов. Цитуридис горячо согласился — но все-таки поехал. Ян не мог рисковать людьми, не имея в дороге вообще никакой медицинской помощи. Уже проверили все последние мелочи, уже успели уснуть свободные водители… У Яна не оставалось никаких оправданий задержки.
— Через пять минут вернусь, — сказал он, не обращая внимания на вопросительные взгляды экипажа.
Он выбрался из танка номер шесть — на обратном пути он сам его поведет — и пошел вдоль состава назад. Вот оно, назначенное место. Но там никого. Рискованно было посылать даже первую записку, а уж вторую — и вовсе безумие… Но иначе он просто не мог… Центральная улица была пустынна, все спали.
— Ян! Это ты?
Он быстро обернулся и увидел ее. Возле склада. Увидел — и бросился навстречу.
— Я боялся, что ты не придешь.
— Записку я получила, но не могла уйти, пока все не уснули. Она велела следить за мной.
— Слушай, поехали со мной!
Он собирался убеждать ее рационально и логично. Собирался объяснить, как важно для нее уберечь независимость, которой она успела добиться, как прекрасно было бы повысить профессиональный уровень штурмана… Это были хорошие доводы. Как он ее любит, как она ему нужна, — об этом он говорить не собирался. Но стоило ему ее увидеть — и все заготовленные слова куда-то улетучились, и он просто выпалил эту фразу.
Эльжбета испуганно отпрянула:
— Нельзя мне! Там же одни мужчины!
— Но мы же не скоты. К тебе никто не прикоснется, поверь. А для нас с тобой это очень важно, для обоих.
— Градиль ни за что не позволит.
— Конечно. Поэтому тебе нужно уехать без позволения. Все меняется, и мы должны ускорить эти перемены. Если корабли не придут — мы тут проживем всего несколько лет. Когда начнется жара — а мы не сможем переехать, — сгорим. Так я хочу быть это время с тобой. Слишком мало дней остается, просто невыносимо терять хоть один из них.
— Конечно, я понимаю…
Она была в его объятиях и не сопротивлялась, не пыталась вырваться… И вдруг через ее плечо он увидел бегущих Риттершпаха и еще двух прокторов. Все трое с дубинками.
Ловушка! Так вот почему Эльжбета опоздала. Записку перехватили и все подстроили так, чтобы поймать их вдвоем. Конечно же, это организовала Градиль — и теперь торжествует победу.
— Нет! — крикнул он, отталкивая Эльжбету и принимая боевую стойку. Раз у них дубинки, значит, убивать его они не собираются. Собираются только изувечить и привести к Градиль на суд…
— Нет! — крикнул он еще громче, ныряя под удар первого проктора.
Дубинка просвистела над головой, а он ударил проктора кулаком в грудь с такой силой, что услышал, как с хрипом вырвался воздух из легких. А поворачиваясь, еще добавил локтем в горло. Первый скрючился.
Дубинка чиркнула по виску и обрушилась на плечо. Ян вскрикнул от боли. Но схватил нападавшего сзади за шею локтевым сгибом и развернул, поставив его, словно щит, между собой и Риттершпахом. По счастью, толстяк был достаточно труслив и до сих пор держался позади, прячась за своих подчиненных. Но дальше ждать было нельзя, и пришлось вступать в драку самому. Он сильно замахнулся — но близко подойти постеснялся, — и попал в проктора, которого держал Ян. Тот взвыл от боли. Хайн замахнулся снова…
— Не надо! Пожалуйста, перестаньте!..
Эльжбета попыталась разнять дерущихся. Первый проктор грубо оттолкнул ее в сторону и попытался зайти к Яну сзади. Эльжбета с криком снова бросилась к ним — и угодила под дубинку Риттершпаха.
Ян услышал резкий стук удара, попавшего в голову, — Эльжбета упала и затихла.
Он хотел помочь ей, но сначала надо было разделаться с этими. В неукротимой ярости он сжал своего пленника так, что тот сначала забился от боли, а потом обмяк, потеряв сознание. Тем временем первый ударил раз, другой… Боли Ян не почувствовал. Подхватив дубинку, он швырнул безжизненное тело навстречу первому, а сам пошел следом, ударил его дубинкой — и молотил до тех пор, пока тот не замер. Потом развернулся и пошел навстречу Риттершпаху.