К звёздам! (сборник)
Шрифт:
— Все улажено, — сказала она. — Завтра ты сядешь в местный поезд до станции под названием Форсинард — она сверилась с обрывком бумаги. — Это лес Ачентаул. Ты его знаешь?
— Я знаю его. И у меня есть все карты.
— Хорошо. Выйди из поезда вместе с остальными лыжниками, но ищи человека из местных, очень рослого, с черной повязкой на глазу. Это твой связной. Следуй за ним, он выведет тебя оттуда.
— А что будешь делать ты?
— Утром я поеду на семичасовом поезде на юг. Больше мне здесь делать нечего.
— О, нет.
Сара улыбнулась с теплотой, которой прежде он не замечал.
— Выключи лампу и раздвинь шторы. Сегодня красивая полная луна.
Он сделал это,
12
— Нам не много удастся поспать, — сказал он, проводя пальцем по контуру ее аравийской груди. Очертания груди были хорошо видны в лунном свете от окна.
— Мне много и не нужно. А тебе хватит времени выспаться, твой поезд не уйдет до полудня. Ну что ж, я благодарна тебе за помощь, которую ты оказываешь в спасении Ури.
— Да, и не словах, а другим способом. Кто этот Ури и почему он так важен?
— Он не важен, сам по себе не важен. Но обстоятельства изменяются, если Служба Безопасности дознается, кто попал ей в руки. У него легенда итальянского моряка, и это хорошее прикрытие. Но рано и поздно обнаружат, что это фальшивка. Затем они начнут допрашивать с пристрастием, и тогда уже не будет способа помешать им обнаружить, что он израильтянин.
— Это плохо?
— Это будет катастрофой. Международная политика нашей страны такова, что мы ни с кем не имеем права вступать в контакты, кроме как по официальным каналам. Некоторые из нас, служащие за границей, думают по-другому. Мы решили узнать, что происходит с внешним миром, чтобы суметь защитить собственную нацию. И когда мы обнаружили, на что похожа там жизнь — тут уж трудно стало хранить нейтралитет. Поэтому, несмотря на все приказы о невмешательстве, несмотря на логичный довод, что любое вмешательство — угроза нашему собственному дому — мы вмешались. Невозможно стоять и ничего не делать.
— Я стоял и ничего не делал всю свою жизнь.
— Ты не знал, — сказал Сара, положив палец на его губы и прижимаясь к нему своим теплым телом. — А сейчас кое-что делаешь.
— О, да, конечно, делаю, — сказал он, сжимая ее в объятиях. И губами заглушил ее смех.
Ян проснулся поздно, когда она уже оделась и собралась уходить, но и говорить им уже, собственно, было не о чем. Он не думал, что сможет теперь заснуть, но заснул. День уже был в полном разгаре, когда он проснулся, и он почувствовал сейчас сильный голод. Завтрак мог бы удовлетворить и изысканного гурмана, а копченая рыба была просто чудо, и он чувствовал замечательный подъем, и насвистывал, одеваясь. Пребывание в Шотландии больше походило на праздник, чем на торопливую попытку спасти человека. А, может быть, спасти целую страну. Это, впрочем, были только слова, действительность еще не заявляла о себе.
Поездка в лязгающем поезде тоже ничего не сделала для этого, чтобы изменить его самочувствие. В поезде было несколько местных, но большинство пассажиров приехали, похоже, провести отпуск на лыжах — вагоны заполняли яркие наряды и смех, бутылки переходили из рук в руки. И хорошо было то, что он был совершенно незаметен в этой толпе. На каждой станции входили и выходили люди, и невозможно было определить, где он выйдет.
К середине дня небо потемнело, и пошел небольшой снег. Это немного омрачило чувства, и когда он вытащил рюкзак и лыжи из фургончика в Форсларде, порыв ветра унес последние остатки воодушевления. Отчаянное дело — вот что сейчас должно было
Обнаружить партнера оказалось довольно легко — черное пятно среди разноцветных анораков и салонеток.
Ян бросил свою ношу и опустился на колено, чтобы завязать шнурок ботинка. Поднявшись, он направился к станции, следуя за коренастым связным. По дороге, затем — поворот на протоптанную меж деревьев тропинку. Связной ждал на поляне, хорошо скрытой от взглядов с дороги.
— Как мне тебя звать?
— Билл.
— Хорошо, Билл. Я — Брэнст, и это не кодовое имя, и меня не волнует, известно это кому-то или нет. Я свое отработал, да и глаз потерял, если уж на то пошло, — он показал на черную ленту, и Ян заметил рубчатый шрам, пересекавший щеку и уходящий под ленту, продолжающийся на лбу и исчезающий под шерстяной шапочкой, натянутой глубоко на голову. — Они долгие годы пытались доконать старого Брэнста, да не вышло. Замерз?
— Не очень.
— Хорошо. Да если бы и замерз — все равно. Стемнеет прежде, чем придет вездеход. Что ты знаешь о трудовых лагерях?
— Мало, почти ничего. Только то факт, что они существуют, — при этом ответе Брэнст фыркнул и кивнул, затем извлек из кармана пачку табаку и надорвал уголок.
— Вот зачем они им нужны, — произнес он неразборчиво, пережевывая изрядный комок, — бывает, собьется человек с ноги, и его посылают сюда на лесоповал, лет эдак на десять. Полезно для здоровья, что и говорить, пока не попадешь в аварию. Тогда получается вот так — он показал на повязку. — Или что похуже. Здесь также и погибают, но их это не интересует. Когда отрабатываешь срок, выясняется, что нужно отработать такой же срок в Хайланде, а не ехать домой смок любимый нюхать. Вы вот, например, прошу прощения, ваша честь, любите их мясцо, правда же? А бедным пастухам, между прочим, зады приходится отмораживать, заботясь о том, чтобы вы его получили. Десять лет внутри, десять лет с овечками — вот и получается, что мало кто может вернуться на юг. Ну а те-то что, те носы в чистоте держат, так что пусть себе живут на юге. Хорошую систему они придумали — здорово работает, — он сплюнул коричневой слюной на белый снег.
— А как насчет побегов? — спросил Ян, притоптывая — холод уже начинал пробирать.
— Выбраться отсюда несложно. Два ряда колючей проволоки. А потом что? Повсюду пустоши, несколько дорог, хорошо просматриваемых, поезда тоже под наблюдением. Выйти не проблема, — остаться снаружи — вот проблема. Вот куда попали Брэнст и его ребята. Все мы отработали свои сроки. Теперь мы не в лагере, но мы не можем покидать Хайнланда. Пока мы здесь, мы никого не тревожим, но если уж кто-то переберется через проволоку и найдет нас, почему бы нам не позаботится о нем? Мы отправляем и отсюда на юг. Прячем их от ваши людей. Как подземная дорога. А сейчас ты идешь за одним конкретным человеком, чтобы вытащить его из лап Безопасности. Нелегко.
— Я не знаю деталей.
— Я знаю. Прежде всего ты должен дать нам пистолеты. Тогда будут надолго остановлены все основные объекты. Как только мы его вытащим, тут же возвращаемся к нашим фермерам и залегаем надолго. Если поднимем головы, нам их тут же срежут. Лучше бы этому человеку оказаться важным.
— Он важен.
— Это я и хотел услышать. Так что давай взглянем на карту, прежде чем стемнеет. Вот мы где — он ткнул толстым, в заусенцах, пальцем. — С темнотой мы двинемся примерно сюда — на карте это место не обозначено, но там у них находится детекторный экран. Пройдем мимо него пешком, и нас не отличить будет от лося или оленя. Это их не встревожит. Они ведь следят только за тем, чтобы кто-нибудь не прорвался наружу. Еще ни один дурак не пытался прорываться внутрь. Пойдем на снегоступах. Нам подойдут эти твои модные лыжи?