К.Т.О.
Шрифт:
Дабсон же поднялся на третий этаж. Осмотрел все комнаты. Потом дошёл до конца коридора. Здесь находилась ещё одна лестница, видимо её сделали для прислуги. Внимательно осматривая каждую ступеньку Дабсон, спустился по ней на второй этаж и здесь столкнулся с О, Бенли.
– Только зря время теряешь! – уверенно заметил О, Бенли и полуобернувшись указал рукой куда-то вниз. – Эта лестница соединяет все три этажа левого крыла дома. Она для слуг, начинается с подвала и ведёт до самого чердака. На первом этаже находятся кухня, комнаты для прислуги, две кладовки и ванная. На втором этаже – четыре спальни, ванная, комната отдыха и кабинет, в котором произошло убийство. На третьем этаже четыре комнаты для гостей, две ванные, две гостиные и кладовка с бельём. Я всё просмотрел. Крови нет нигде. Вудвилла убили там, где он лежит. Это точно. – Отлично. Дело куда легче чем казалось вначале. Посмотрим, что там у Кейна! Они спустились в холл и подозвали Кейна, который в эту минуту опрашивал какую-то женщину. – Что интересного накопал? – спросил у него Дабсон. – Я только четырёх человек опросил, и все они говорят одно и тоже: пили шампанское, прибежал садовник и начал кричать, чтобы Вудвилл отдал ему деньги. Вудвилл ответил отказом и
Преступник был очевиден. Поэтому следственные действия были вскоре завершены. Орудие убийства и ключи от сейфа были изъяты в качестве улик. Деньги в количестве ста семидесяти тысяч фунтов так же были изъяты в качестве улик. Кроме денег в сейфе нашли двенадцать запечатанных писем, адресованных на имя «Королевского Театрального Общества». Они так же стали уликами в деле об убийстве Роберта Вудвилла.
Глава 2
Допрос главного подозреваемого
В маленькой комнатке с зарешечёнными окнами раздавался своеобразный звук, исходящий от удара по клавишам печатной машинки. В углу за отдельным столом сидела женщина средних лет в цветастом платье и набирала текст, который диктовал ей Дабсон. За другим столом сидел Кайнцман. Он выглядел подавленным, но спокойным и отвечал только тогда, когда ему задавали вопросы. Присутствовали только они трое. – На месте убийства Роберта Вудвилла полиция обнаружила Йохана Кайнцмана, немца по происхождению. – диктовал Дабсон прохаживаясь по комнате взад-вперёд с заложенными за спину руками, – мистер Кайнцман пытался открыть ключом сейф, в котором находились сто семьдесят тысяч фунтов. На руках у него была кровь. По его же собственному признанию, кровь принадлежала убитому Роберту Вудвиллу. Мистер Кайнцман так же признал, что ножницы, которыми было совершено убийство принадлежат ему. Всё верно? – этот вопрос был адресован Кайнцману. Тот кивнул головой. – Вслух, пожалуйста. – Да. Всё так и было. Дабсон бросил взгляд на машинистку. – Зафиксируйте, что подозреваемый согласен с обстоятельствами задержания, прежде чем мы перейдём к деталям. Стук клавиш возвестил, что распоряжение было выполнено.
– Далее, – Дабсон сделал приглашающий жест в сторону Кайнцмана, показывая, что тот может в любой момент его поправить. – Во время опроса на месте преступления, мистер Кайнцман заявил, что ножницы, которыми был убит Роберт Вудвилл у него украли несколько дней назад. С тех пор, по его же собственным словам он пользовался другими ножницами, которые впопыхах оставил, когда услышал из окна, как его зовёт Роберт Вудвилл. Во время проверки никаких других ножниц, о которых упоминал мистер Кайнцман обнаружить не удалось. Это соответствует действительности? – Дабсон перевёл взгляд на подозреваемого. Тот и на этот раз подтвердил ход событий. – Да. Соответствует. У меня их украли. – Прошу зафиксировать факт отсутствия любых других ножниц за исключением тех, которыми было совершено убийство. Далее у меня вопрос, – Дабсон подождал пока звук клавиш затихнет, и только потом продолжал. – На момент убийства в доме находилось десять человек. Ещё один находился снаружи. Свидетель снаружи видел, как вы бежали с ножницами в руках, но опознать орудие убийства не смог. А вот остальные десять свидетелей видели орудие убийства в ваших руках. Они заявляют, что вы вбежали с теми самыми ножницами, которыми впоследствии было совершено убийство и даже угрожали ими Роберту Вудвиллу, когда требовали отдать свои деньги. Это соответствует действительности?
– Нет!
– Что из сказанного вы не признаёте? – Всё, от начала до конца ложь. У меня не было никаких ножниц, когда я бежал на помощь к сэру Роберту, – твёрдо заявил Кайнцман. – Всё сказанное чистая ложь. – Давайте уточни, мистер Кайнцман. По вашим словам, все одиннадцать свидетелей лгут. Хорошо. А в чём причина всеобщей ненависти? Вы враждуете с ними? Что их могло заставить, да ещё всех вместе… оговаривать вас?
– У меня никогда не было вражды ни с одним из них. Я их всех впервые увидел в тот день. – Ну а почему они клевещут на вас? – Я не знаю. – Не знаете, но утверждаете, что лгут? – Да! Дабсон опять попросил машинистку зафиксировать ответ подозреваемого. Как только она это сделала, он продолжил допрос: – Вернёмся к началу. Вы вошли или вбежали, увидели мёртвого…
– Он был жив! – Хорошо! Вы услышали, как вас зовёт Роберт Вудвилл, прибежали к нему… дальше что? Кайнцману понадобилось время, чтобы ответить на вопрос. Он несколько раз менялся в лице, а когда заговорил голос прозвучал глухо и с какой-то отрешённостью. – Он лежал спиной… на ковре и… хватал ртом воздух. Сэр Роберт что-то хотел сказать, но не мог. Вместо слов выходила кровь. Потом он поднял руку и показал на сейф. Я понял, что ему что-то нужно, поэтому и хотел открыть сейф.
– Хотели открыть сейф?! Позвольте спросить: а ключи вы где взяли? Или Роберт Вудвилл всегда оставлял их в замке? – Ключи от сейфа находились у меня! – спокойно ответил на это Кайнцман. – Простите?! – удивлённо переспросил Дабсон. – Что именно вы имеете в виду под словами «у меня»? – Сэр Роберт всегда оставлял ключи от сейфа мне, когда уезжал из дома. Дабсон с минуту, с откровенным раздражением смотрел на Кайнцмана. – Оставил вам сто семьдесят тысяч фунтов и уехал? Вы действительно думаете, что кто-то поверит этой нелепой выдумке?
– Сэр Роберт и больше денег мне доверял! И я никогда его не подводил. – Кто-то присутствовал при передаче вам Робертом Вудвиллом ключей от сейфа? – Нет! Это всегда оставалось, между нами. – Я бы удивился другому ответу. Зафиксируйте показания мистера Кайнцмана. После очередного обращения к машинистке, Дабсон посоветовал Кайнцману сделать чистосердечное признание. Он пообещал, что у того будет подобная возможность. Во всяком случае, пока будет продолжаться следствие. Из тюрьмы, Дабсон поехал прямиком в больницу имени Святой Девы Марии. Там, как всегда, царила суматоха. Кареты скорой помощи, больные на носилках, обеспокоенные родственника… иные стоят на месте, другие куда-то спешат. Особняком стояла миловидная женщина лет сорока пяти в униформе врача с красными крестами на платье и шапочке. К плечам был пристёгнут тёмный плащ. Завидев знакомый автомобиль, она поспешила ему навстречу.
– Прости за опоздание, Анна! – виновато пробормотал Дабсон, когда она уселась рядом с ним. – Я уже привыкла к твоим опозданиям, – она поцеловала его в щёку. Анна выглядела встревоженной и заговорила, как только они выехали с территории больницы и направились домой.
– Это правда, что сэра Роберта Вудвилла убили? Дабсон утвердительно кивнул. – Правда, что его убил садовник – немец?
– Кто тебе сказал? – Кто сказал?! Да об этом весь город говорит. Уже и журналисты к нам прибегали. Спрашивали насчёт тела. Привезли или нет. Можешь не сомневаться, завтра эта новость во всех местных газетах появится.
– Если б только местных… боюсь, эта история всколыхнёт всю страну.
– Почему? Есть причина? Это ты ведёшь дело? – На все вопросы ответ положительный. Мне этот садовник сразу не понравился. Считает нас виновными в гибели своей семьи. А сколько наших семей уничтожили немцы?! Кто вообще начал эту войну? Пусть пеняет на своих вождей, которым они слепо поклонялись. – Так это месть? Он убил из ненависти к нашей нации? – Думаю, всё именно так и обстоит, хотя он и пытается вывернуться. Делать выводы ещё рано, но он определённо не доживёт до конца года. Улики слишком очевидные. – Проклятые немцы! – в этих двух словах Анна выразила всю свою ненависть, всю свою злость. Все годы войны она проработала в госпитале и воочию видела последствия немецких атак. Кроме того, их не раз бомбили. В одной из таких бомбёжек прямо на её глазах был убит муж Анны. Прошло десять лет, но она ни единого мгновения не забыла из событий того дня, как и не смогла простить убийц.
Глава 3
Месяц спустя
16-го мая в воскресенье, ближе к полудню, в восточной части города появился молодой парнишка. Хотя нет, черты лица выглядели слишком нежно для мужчины. Скорее всего, это была девушка лет двадцати или чуть более. Обманчивое впечатление создавалось за счёт одежды. Лёгкие туфли без каблуков, брюки с закатанными штанинами, рубашка, заправленная в брюки, кепка, сдвинутая на бок, перекинутая через плечо куртка, которую она придерживала на плече двумя пальцами правой руки. Ещё стоит упомянуть о стареньком портфеле, который она держала в левой руке. Издали она напоминала мальчишку ученика, который возвращался из школы или скорее прогуливал уроки. Девушка была смуглой, небольшого роста с очень выразительными чёрными глазами, которые просто искрились от счастья. С уст то и дело срывался звонкий смех. Это происходило по причине растерянности прохожих, которые попадались у неё на пути. Все они в той или иной степени действительно выглядели растерянно, когда оказывались в непосредственной близости от неё, видимо по причине той же ошибки, которая ввела и нас с вами в заблуждение. Справа показалась маленькая пекарня со звучным названием: «мсье Сошу». «Маленький мсье Сошу», именно так называли хозяина пекарни француза по национальности. Мсье Сошу и сейчас стоял за прилавком в своём неизменном фартучке и жестикулируя обеими руками о чём-то оживлённо беседовал с двумя пожилыми дамами одновременно. Девушка помахала ему рукой. Мсье Сошу заметил этот жест, вследствие чего его лицо выразило растерянность. Он определённо не узнал человека, который с ним поздоровался. Здесь необходимо пояснить некоторые детали относительно самого расположения Солсбери. Городок был маленький, но располагался особенным образом. Через него проходили очень важные пути, и именно здесь сливались сразу пять рек. Речки были неглубокими и редко достигали в ширину больше двадцати футов. Перейти их в брод можно было едва ли не повсюду, но такое положение ничуть не умаляла красоты пейзажей. Дело в том, что некоторые речки, такие как Эйвон, к примеру, проходили через жилые кварталы и олицетворяли собой нечто вроде улиц и перекрёстков. По обе стороны этих водных улиц располагались дома, а берега соединялись множеством старых и весьма живописных мостиков. На один из таких мостиков и взошла девушка. Она перешла на другую сторону, прошла по дорожке вдоль ряда скромных домов и остановилась у одного из них с номером «42». Следом она выудила из кармана брюк ключи и открыла входную дверь. С криком: Мама, я приехала! – девушка ворвалась в дом. Но, никого. Ни одной души. Наскоро обследовав дом, девушка открыла одну из дверей, забежала внутрь, бросила портфель на кровать, а потом распахнула настежь окна и высунулась, чтобы по привычке оглядеть и свой берег и противоположный. Едва ли не сразу с другой стороны речки раздался восторженный визг: – Тори! Тори! Тори! – Софи! – девушка, которую назвали и будут называть Тори, приветливо помахала рукой другой девушке. Та высунулась из окна второго этажа противоположного дома и махала ей двумя руками. Софи доводилось дочерью тому самому мсье Сошу. Тори с Софии и Пьером дружили с детства, но потом их пути разошлись. Софи вышла замуж, а Тори поехала учиться в Оксфорд. Софи с Тори были ровесницами, обеим минуло двадцать четыре, а Пьер был старше на четыре года, но почти не отходил от них. И Тому имелась причина: он с детства был влюблён в Тори. Она знала об этом, но не отвечала ему взаимностью. Пьер ей нравился, но только как друг и брат лучшей подруги. Не больше. Спустя несколько минут они уже стояли возле своей любимой лавочки под мостом возле самой кромки воды. Объятия чередовались с поцелуями. Обе заливались счастливым смехом и всё время назвали друг друга по имени. – Софи, почему ты здесь? А где твой муж? – спросила Тори едва первые эмоции от встречи начали проходить. – Сбежал! Не выдержал моей любви! – хохоча отвечала Софи. Ответ привёл Тори в некоторую растерянность. Она вглядывалась в лицо подруги пытаясь понять она серьёзно говорит или шутит. – Всё правда! – положив руку на сердце торжественно заверила её подруга. – Сбежал. Сейчас в Лондоне. Говорят, познакомился с какой-то актрисой и устроился на работу в театр. Видимо пытается сам стать актёром. К чёрту его! Уехал и уехал. Мне только лучше живётся после его отъезда.