Кабаре «Медуза»
Шрифт:
Мягко ступая, вошла Пелагея:
– Барышня, Вы хоть чаю попейте! Совсем себя извели!
– Ты права, Пелагеюшка. Принеси, что там у тебя есть, – устало махнула рукой Сапфо.
Пелагея проворно вышла из комнаты и быстро вернулась c подносом в руках:
– Вот, пожалуйста! Ромашку заварила, выпейте, Вам и полегчает!
И Сапфо действительно с наслаждением выпила чай, так приятно пахнущий знойным летом. И вправду вроде полегчало… А совсем скоро после горячего травяного напитка её сморил крепкий сон…
…Потому что Пелагея вместе с ромашкой заварила ещё и головку мака, и теперь радовалась тому, что наконец-то её красавица-хозяйка крепко уснула и спит спокойным сном.
В полном душевном упадке пребывала и Тамара Киладзе. Её сегодняшний визит к Сапфо лишь усилил депрессию. И только звонок Славина за одну секунду вывел её из этого морального «одеревенения»!
Утром следующего дня Аннет особо тщательно готовилась к встрече со Славиным. Она одевалась, завивала волосы, а сама всё перебирала в уме, – что он ей скажет, да что она ему ответит…
В кабаре она пришла, как и планировала, заблаговременно, немало удивив своим ранним появлением зевавшего на посту швейцара. С трепетом в груди открыла она дверь своей гримёрки, но задерживаться тут не стала. Быстро сбросив шляпку и стянув с рук перчатки, Аннет так же быстро устремилась по коридору и решительным рывком распахнула дверь в до сих пор пустующую гримёрку Азы Кирских. Прикрыв за собой дверь, она с бьющимся сердцем бегло осмотрелась вокруг, – всё здесь было, как прежде. Ничего особенного – костюмы, парфюм, грим… Все вещи находились на своих местах и терпеливо ожидали возвращения хозяйки…
Не теряя ни секунды, Аннет начала быстро открывать тумбочки и выдвигать один за другим ящики стола. Однако на глаза не попадалось ничего, привлекающего внимания! Закончив досмотр, она остановилась и ещё раз обвела всю гримёрку внимательным взором. Увидела в зеркале своё бледное взволнованное лицо… И тут как молния вспыхнула в мозгу, – зеркало! Аннет осторожно просунула руку за его холодную поверхность и… нащупала там не очень толстый бумажный пакет! Осторожно ухватив его пальчиками, Аннет извлекла этот пакет на свет божий. С интересом взглянула, – что же это такое она тут раздобыла! В её руке была тщательно завязанная тонкая картонная папка. Девушка быстро стряхнула с неё пыль и, не разглядывая, сунула в свою сумку, а затем так же быстро и незаметно покинула чужую гримёрку.
Аркадий Францевич Кошко был с головой погружён в новое расследование. На это раз – произошла непонятная череда самоубийств, как лиц состоятельных, так и из более низкого сословия. На первый взгляд эти люди не имели между собой ничего общего, но отчего же тогда в этих смертях были общие узнаваемые черты? Вот в этом и надо было разобраться! Но пока что Аркадий Францевич даже и не предполагал, что нить расследования совсем скоро снова приведёт его в злополучное кабаре «Медуза»!
Итак, с разницей в две-три недели четыре человека подряд покончили с собой выстрелом в голову из пистолета, причём последним самоубийцей был Абаянцев Филипп Андреевич, бывший покровитель танцовщицы кабаре «Медуза» Азы Кирских.
Первым был студент Клюев Лев Радимович, двадцати семи лет, которого неоднократно видели за игорным столом этого же кабаре. Там он за один вечер проиграл всё отцовское состояние. Его знакомые полагают, что это и стало причиной самоубийства молодого человека.
Второй была молодая тридцатидвухлетняя женщина, Хрипова Марина Олеговна, недавно устроившаяся на работу швеёй в маленькое ателье господина Лукьянова по пошиву модной одежды и шляп. Она никогда не бывала в кабаре, но по иронии судьбы – это ателье располагалось прямёхонько напротив кабаре на противоположной стороне улицы. Семьи у Хриповой не было, с соседями по дому, где она снимала комнату, женщина близко не общалась, а в ателье никто не смог сказать ничего вразумительного, что могло бы пролить свет на её странное и пока необъяснимое самоубийство.
Третьим самоубийцей был двадцатишестилетний санитар из психиатрической лечебницы Груздев Дмитрий Фёдорович. Женат он не был, но ходили слухи, якобы была у него связь с некой танцовщицей кабаре «Медуза». В этом направлении велась следственная работа, но ничего конкретного пока выяснить не удалось. Сам Груздев посетителем кабаре не являлся и, по словам соседей, вёл достаточно замкнутый образ жизни.
Выяснением обстоятельств этих трёх смертей занимались разные люди, но когда Кошко узнал о таком же самоубийстве заводчика Абаянцева, то понял, что всё это «яйца из одной корзины», поэтому он объединил все три дела в одно и решил лично заняться его расследованием. Его гениальный мозг автоматически просчитывал разные варианты – и все варианты уходили корнями в злополучное кабаре «Медуза». Но в настоящий момент полиция располагала крайне малым количеством фактов для того, чтобы объяснить все эти случаи, – требовалась дополнительная информация. Причём – как можно скорее!
Не без удивления узнал Кошко о том, что молодая француженка Аннет Булон по-прежнему работает в кабаре. Об этом сообщил ему сам Владимир Гаврилович Филиппов, начальник петербургской сыскной полиции, так что сомневаться в его словах не приходилось.
Аннет вернулась домой поздно. Репетиции были очень напряжёнными, и сильная усталость буквально валила её с ног. Но, тем не менее, это была приятная и радостная усталость, ведь Аннет опять была в том коллективе, который уже успела полюбить всем сердцем! Девушка наслаждалась тишиной своей маленькой квартирки, давая покой натруженным мышцам, и потому не сразу видела повестку из полиции, в которой её завтра просили прийти в участок. Она удивилась, покрутила листочек со всех сторон – нет ли там ещё чего написанного, и аккуратно положила повестку в сумочку.
На следующий день, за пару часов до начала репетиции, Аннет уже входила в хорошо знакомый ей кабинет Филиппова, в котором находились сейчас оба начальника сыскной полиции – и петербургской, и московской.
– Прошу Вас, присаживайтесь, – радушно встретил её Кошко.
Здороваясь с ним, Аннет не могла сдержать радостной улыбки и тоже приветливо поздоровалась с Аркадием Францевичем, затем вежливо поприветствовала Филиппова, который сидел в кресле у окна, и изящно присела на предложенный стул, с вопросительной полуулыбкой посмотрев на Кошко. Он, в свою очередь, тоже несколько мгновений молча любовался сидящей перед ним девушкой, в которой присутствовало редкое сочетание красоты, ума и высоких моральных качеств, а ум и порядочность Кошко ценил в людях превыше всего!
– Вы, Аркадий Францевич, верно, удивлены, что я всё ещё работаю в кабаре после всего, что там случилось? – первой произнесла Аннет, не дожидаясь вполне ожидаемого вопроса.
– Признаться, удивлён, уважаемая мадемуазель Булон, не смею отрицать! – просто ответил Кошко, – но я хотел видеть Вас по другой причине. Вы, конечно, уже читали в газетах про череду самоубийств в городе?
Аннет, погасив улыбку на лице, утвердительно кивнула головой.
– А Вы заметили, Аннет, что среди прочих покончил с собой и господин Абаянцев, покровитель и сожитель незабвенной Азы Кирских?