Каббала. Почему зло побеждает, а добро нет. И в чем тогда смысл жизни?
Шрифт:
Папа был военным, служил в Германии, это он дал ей такое имя. Мама была артисткой, все время ходила в кружевных платьях и надевала на голову разные удивительные дамские шляпки, вертелась перед зеркалом и что-то пела.
Регину воспитывала тетя, но когда и та состарилась, а Регине исполнилось двадцать лет, тетя вручила ей ключи от родительской квартиры и сказала: «Теперь ты большая, живи сама». И Регина зажила сама, только не знала, как это делать, потому что тетя была молчалива и ничего не рассказывала ей о жизни. Из школы же она убегала сразу, как только звенел звонок с последнего урока, стараясь ни с кем не общаться. Там она была самой настоящей неприметной «серой мышкой».
По прошествии времени Регина и сама не знает, почему у нее так все было. Она смотрит на себя
У нее есть мечта: любящий муж, которого она тоже любит, и дети, мальчики и девочки, много детей.
Она училась в институте на филолога, изучала иврит, но бросила. Теперь она работает официанткой в питерской сети ресторанов, день проходит за днем, и ничего не меняется. И даже кот, которого она завела, ходит одинаково и делает одно и то же изо дня в день: ест, ластится, испражняется, мяукает, спит, дерет обои…
Есть ли смысл в этой жизни?
Долгими ночами она смотрит из окна на кирпичную стену соседнего дома и думает: зачем она нужна в этом мире? И если есть Кто-то, управляющий мирозданием, то с какой тайной целью Он ей дал эту жизнь, кажущуюся такой никчемной?
Со времен учебы на филологическом факультете она любит Бродского и читает его с удовольствием. Пожалуй, это единственное, что есть у нее в этой жизни: волшебные строки ушедшего, как и ее родители, поэта. Как и ему, ей не хватает любви. Она считает, что люди, несмотря на явное стремление любить и быть любимыми, на деле все больше отдаляются друг от друга и разъединяются, оставаясь в тотальном одиночестве. Если миром правит любовь, то почему это происходит так, а не иначе? Она сидит в ночной рубашке на кровати у торшера, и губы шепчут стихи Бродского:
Одну ли, две ли,проживешь жизни, смотря по вере,вечером в первой осознаешь: неправда,что любовь движет звезды (Луну – подавно),ибо она делит все вещи на два —даже деньги во сне. Даже, в часы досуга,мысли о смерти. Если бы звезды Югадвигались ею – то в стороны друг от друга.Владимир, когда ему исполнилось тридцать лет, обнаружил в себе очень сильное, непреодолимое желание «стяжать Духа Святого», как говорил об этом православный святой Серафим Саровский. Это произошло с ним неожиданно, прямо в гуще мирской жизни. Вот уже десять лет он продвигал с компаньонами довольно прибыльный строительный бизнес, но разве в этом смысл жизни? Он взахлеб начал читать Добротолюбие – уникальную книгу, в которой собраны советы святых подвижников о том, как победить плоть и взрастить дух. На всякий случай он тщательно изучил Бхагавадгиту, Коран, буддизм, произведения Шри Ауробиндо и даже Кастанеду и обнаружил, что с небольшими различиями великие мистики, аватары, божественные личности и просветленные, а также просто писатели говорят об одном и том же. Поскольку он жил в России, он выбрал православие, пошел в ближайшую церковь и там крестился. Он стал соблюдать посты и каноны церкви, купил себе черные монашеские четки, которые все время держал в правом кармане пиджака и перебирал пальцами. «Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое». Эти слова царя Давида врезались в его сердце. Одна бусинка четок – одна молитва. Потом – следующая. Иногда он молился проще: «Господи, помилуй меня, грешного». Он хотел, чтобы Иисусова молитва стала самодвижущейся, зажила в нем прямо в гуще мирской жизни. Он бросил пить и курить, и это сильно обрадовало его жену Настю, которая с удивлением следила за происходящими в нем изменениями.
Значительную часть своего дохода он стал тратить на восстановление монастырей и храмов, этим благородным делом он увлек и своих компаньонов. Они часто путешествовали по России, знакомились с протоиереями и архимандритами и жертвовали немалые суммы. Сердце радовалось, когда церкви восстанавливались из руин.
Кроме того, Владимир поддерживал финансово издание православной литературы и журналов, считая это дело наиважнейшим. Он помог издать полное собрание сочинений святого праведного Иоанна Кронштадтского и множество книг по воспитанию детей. В Ярославской губернии он стал спонсором строительства детского дома. Его ценили, уважали, ему вручили несколько православных орденов и огромное количество грамот. Жизнь приобретала высокий внутренний смысл.
Он мечтал не только «стяжать Духа Святого», но и передать это стремление другим людям. Благородно и очень возвышенно.
Одно огорчало: молитва с трудом приживалась в его сердце. Мирские дела и заботы сильно отвлекали. Иногда проходил день, и Владимир замечал, что перебирал четки в правом кармане пиджака, вспоминая о великой цели, всего лишь несколько раз. Как и все обычные люди, он грешил – гневался, осуждал, раздражался, имел непристойные мысли. Но духовник отец Никандр успокаивал его: «Все придет, все наладится, терпение и труд все перетрут».
Прошло пять лет. Как-то раз ранней весной Владимир отправляется в Ярославскую область посмотреть, как идут дела в детском доме и опекаемом им монастыре. Вдруг им нужна какая-нибудь помощь? Настоятель монастыря скромный: сам не позвонит, не попросит.
Дорога дальняя, несколько часов.
Владимир давит на газ, чтобы успеть приехать засветло, на спидометре скорость показывает сто сорок километров в час, четки прямо на руле, и пальцы правой руки перебирают их, губы шепчут слова молитвы. У него особое настроение: он благодарит Всевышнего за эту жизнь, полную возвышенных трудов и забот. Все могло же быть совсем по-другому. Он мог бы навсегда остаться обывателем, бесцельно коротающим свои дни.
Накрапывает дождь. Мимо проносятся деревенские дома. Неожиданно машина теряет управление. Далее все – как в замедленной съемке. Владимир видит, что его несет прямо на открытую автобусную остановку, где под зонтами, укрываясь от дождя, стоят две девочки. Они разговаривают и не видят его. Он не может сделать ничего. Слишком большая скорость. Машина летит прямо на них. Удар. Правым боком автомобиль сносит девочек и летит в придорожные кусты. На удивление, посадка мягкая. Владимир вылезает из машины. Четки в правой руке. Где ты, Всевышний? Таким образом Ты ответил на все мои молитвы и добрые дела? До остановки метров сто. Девочек нет. Вернуться туда невозможно, но необходимо. Надежда умирает последней. Быстрее туда. А вот и они. Вернее, их тела. Они еще живы и дышат, но лежат так, что становится понятно – это конец. Тело одной сломлено пополам. Вторая лежит в настолько неестественной позе, что Владимиру хочется умереть, исчезнуть из этого мира прямо сейчас.
Подобное могло произойти с кем угодно, но только не с ним.
Это неправильно, невозможно, это вне всякого понимания. Владимир – тот, кто трепетно относился к каждой мелочи в жизни. Тот, кто хотел стяжать Духа Святого. Тот, кто пытался искоренить в себе осуждение, гнев, раздражение, старался соблюдать посты и заповеди, помогал всем, кто нуждался в помощи… И вот – убийство двух девочек. И убийца – он!
Владимир садится на колени около них и молится. Пальцы правой руки по привычке перебирают черные бусины. Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей. Стоп! А есть ли Он вообще? Разве мог Он допустить, чтобы случилось подобное? Ведь Он – добрый и любящий? Разве не так?
Владимир плачет горько, навзрыд. Все рухнуло, не осталось ничего. Прибегают деревенские жители. Их много. Среди них – родители девочек. Матери воют, как дикие животные. Рвут остатки сердца Владимира на части. Боже, уничтожь меня, моя жизнь окончена, только забери меня отсюда! Теперь моя молитва такая. Родители, убейте меня скорее, не мучайте! Владимира почему-то не замечают. Кто-то вызывает «скорую помощь» и полицию. Минуты тянутся бесконечно… Молодой парень, наверное брат одной из девочек, кричит: «Где он? Я убью его!»