Кабинет фей
Шрифт:
— Да ну?! Плохо же вы, верно, заботитесь о своих баранах, вот они и бросаются в воду.
И, не предложив более никакого утешения, средняя дочь дворянина пришпорила лошадь.
Старушка что было мочи прокричала ей вслед:
— Прощай, переодетая красавица!
Слова эта немало удручили нашу наездницу.
— Что за злой рок! — воскликнула она. — Меня разоблачили так же легко, как и сестру. Я оказалась не удачливее ее. Смешно будет даже и появляться в войске, раз во мне так легко узнать девушку.
И она тотчас вернулась домой, от души огорченная своим
Отец сердечно встретил ее и похвалил за осторожность. Однако печаль нахлынула с новой силой, ведь деньги, что пошли на ткань для двух нарядов и на другие мелочи, оказались потраченными впустую. Старик втайне горевал, стараясь не показывать свою душевную боль дочерям.
Наконец младшая обратилась к отцу с мольбами позволить и ей попытать счастья.
— Быть может, — молвила она, — слишком самонадеянно думать, что мне удастся то, в чем им не повезло, однако ж попытка не пытка. Ростом я выше сестер, каждый день езжу на охоту, а это весьма полезно в военном деле; к тому же неослабное желание облегчить ваши страдания вселяет в меня невероятное мужество.
Граф любил младшую дочь больше двух других. Она так заботилась о нем, что была ему единственным утешением: и книги ему вслух читала, чтобы отвлечь его немножко, и ухаживала за ним, когда ему нездоровилось, и отдавала всю дичь, какую удавалось подстрелить, посему старик принялся уговаривать ее отказаться от такого решения гораздо настойчивее.
— Неужто ты хочешь меня покинуть, моя милая? — говорил он младшей дочери. — Расстаться с тобой для меня смерти подобно. Если судьбе будет угодно послать тебе удачу и ты вернешься, увенчанная лаврами, я уже не смогу порадоваться вместе с тобой, ибо прежде преклонный возраст и разлука сведут меня в могилу.
— Нет, отец мой, — отвечала ему Белль-Белль (так он назвал младшую дочь), — я вернусь скоро, война обязательно закончится, и только бы мне найти какой-нибудь иной способ исполнить указ короля, а уж я воспользуюсь им. Осмелюсь также сказать, что наша разлука, с которой вам так тяжело смириться, мучает меня еще сильнее, чем вас.
В конце концов отец поддался уговорам. Белль сшила себе простой мужской наряд, ибо те, что были у сестер, стоили слишком дорого и средства старого графа не позволяли большего. Ей пришлось взять весьма норовистую лошадь, потому как двух других ее сестры почти покалечили. Это, однако, не лишило ее присутствия духа. Она обняла отца, с почтением приняла его благословение и, со слезами на глазах распрощавшись с ним и сестрами, отправилась в путь.
Проезжая мимо того же самого поля, она увидела на прежнем месте пастушку, которая все никак не могла вытащить своего барана, или то был уже другой баран, вновь угодивший в самую середину глубокого рва.
— Что поделываете, пастушка? — спросила Белль-Белль, осадив лошадь.
— Да ничего не делаю, господин, — ответила пастушка, — сразу, как рассвело, стала я возиться с этим бараном, и все понапрасну… Я так устала, что еле дышу. Ни дня без того, чтоб со мной не приключилась новая беда, и никто мне не поможет.
— Мне очень жаль вас, — молвила Белль-Белль, —
Она тотчас спрыгнула с лошади, которая стала столь послушной, что ее не нужно было даже привязывать, чтобы не убежала. Белль-Белль тем временем легко перепрыгнула через изгородь, оцарапавшись, однако, о жесткие прутья, и кинулась в ров. Она старалась изо всех сил, пока не вытащила барана.
— Довольно плакать, добрая женщина, — отдышавшись, сказала она пастушке, — вот ваш баран, и, по-моему, для барана, так долго пробывшего в воде, он весьма бодр.
— Не подумайте, что оказали услугу неблагодарной, — ответила пастушка, — я знаю вас, милая Белль-Белль, знаю, куда вы направляетесь и что задумали. Ваши сестры проезжали здесь, их я тоже хорошо знаю, от меня не укрылось, о чем они думали, однако они мне показались такими бесчувственными, а их манеры — столь грубыми, что я придумала, как их остановить. С вами все иначе; оперою вам, что я фея и привыкла щедро благодарить тех, кто того заслуживает. Я вижу, ваша лошадь такая тощая, что на нее страшно смотреть. Я дам вам другую.
И она дотронулась до земли своим посохом. В тот же миг Белль-Белль услышала ржание, донесшееся из-за кустов, и, приглядевшись повнимательнее, заметила коня, красивей которого не было на свете. Конь принялся резвиться в поле. Белль-Белль, очень любившая лошадей, с восхищением любовалась изумительным животным. Фея позвала прекрасного скакуна и, дотронувшись до него посохом, сказала:
— Верный Камарад, пусть у тебя будет снаряжение, с которым не сравнится упряжь лучших лошадей императора Матапы.
Тотчас на Камараде появился чепрак зеленого бархата, расшитый алмазами и рубинами, такое же седло и жемчужная уздечка, украшенная золотом, с позолоченными же удилами. Великолепие просто невообразимое.
— То, что вы видите, — молвила фея, — лишь малая часть достоинств этого коня. У него есть и другие ценные качества. Я вам о них сейчас расскажу. Прежде всего, он ест только раз в неделю. Его не нужно чистить, и ему известны прошлое, настоящее и будущее. Он давно уже мне служит и обучен всему, что может понадобиться.
Если пожелаете что-нибудь разведать или будет нужен совет, стоит только спросить его, и он ответит столь разумно, что любой властитель был бы счастлив иметь рядом с собой доверенного человека с таким умом. Посему относитесь к этому коню как к своему другу, а не как к животному. Кроме того, одежда ваша мне тоже не по нраву, сейчас я подберу то, что вам будет весьма к лицу.
И фея вновь ударила посохом оземь. Откуда ни возьмись появился большой сундук, обшитый восточным сафьяном и окованный золотом. На крышке красовался вензель Белль-Белль. В траве фея отыскала золотой же ключ, отлитый в Англии, и открыла сундук; внутри он оказался обит вышитой испанской кожей, а лежали в нем дюжина платьев, дюжина шейных платков, дюжина шпаг, дюжина плюмажей и множество других полезных вещей — каждой по двенадцать. Одежды были так обильно расшиты узорами и драгоценными камнями, что Белль-Белль едва могла их поднять.