Качество жизни
Шрифт:
Она открыла дверь, но тут же вернулась, подошла к Ирине. Я на всякий случай тоже приблизился.
– Два вопроса можно?
– обратилась она к Ирине с подчеркнутой вежливостью.
– Можно.
– У вас на телевидении есть шанс как-нибудь устроиться?
– Смотря кем. У нас работа, требующая квалификации.
– Ясно. Второй вопрос: вы брови так выщипываете, или они сами так растут?
– Сами. Но, если честно, немного подправляю.
– Я так и думала. И третье...
– Ты два вопроса собиралась задать, - напомнил я.
– Это не вопрос, не мешай!
– отмахнулась Даша, нагнулась и достала с нижней полки журнального
– Подпишите!
– протянула она журнал Ирине.
– Только с моим именем. Даше. А то не поверят.
"Даше!!!" - крупно начертала Ирина поперек своего лица. И расписалась.
– Ну, и все. Будьте здоровы.
Когда хлопнула дверь, Ирина встала, подошла ко мне, дотронулась рукой до плеча.
– Что с тобой происходит?
– Ну тебя к черту, - сказал я.
– Будто не понимаешь?
– Грозный какой. Опять ударишь?
– Могу, между прочим.
Я приподнял руку.
– Ну, ну...
– она взяла руку и прижала к своей щеке.
30
"Это была борьба двух тел, каждое из которых желало победить, но так, чтобы победителем оказалось другое тело; и в этой ситуации, наперекор всем законам ведения войны, одержать верх, или, проще говоря, оказаться сверху, еще не означало торжествовать, наоборот, часто повергнутое тело смеялось и исполняло неистовый танец торжества, а тело верхнее недоумевало и никак не могло усмирить нижнее; но потом вдруг оказывалось, что уже все равно, кто и где, и полубезумный взгляд одного из тел без удивления обнаруживал у себя четыре ноги и не находил ничего странного в таком количестве конечностей, как и в том, что в другом месте находится четыре руки, и поневоле приходили сомнения: а мои ли глаза смотрят на это, может, я уже полностью в другом теле, и теперь оно мое, а мое - его; ведь полное ощущение, что я чувствую то, что чувствует оно, а оно то, что я, но вот наступает момент, когда нет совсем ничего, есть только единый и неделимый сгусток протоплазмы, который набухает, наливается блаженной тяжестью в едином и неделимом теле - и вдруг беззвучно, но ослепительно взрывается, и от этого взрыва рушится и разлетается на мельчайшие части весь окружающий мир, а потом, как после любого взрыва, - оседает розовая пыль... тишина... умиротворение... покой..."
Нет, это не Темнова и не Ликина, до таких высот я не опускался. Это подлинная цитата из подлинной книги писательницы Серовой, которой на самом деле в природе не существует; книга называется "Голая королева".
Подозреваю, писала эту книжку девочка лет двадцати, филологиня, дочка хороших родителей: в этом сложносочиненном эротизме видятся на самом деле невинность и простодушие, а простодушие чуть ли не единственное достоинство массовой литературы, часто окупающее остальные недостатки, ибо все-таки дураков меньше, чем нам хочется думать, и мало кто прельстится на холодную, хитроумно спланированную и сконструированную дрянь, именно простодушием эта литература и берет.
Впрочем, нет товара, который нельзя продать...
31
..........................
..........................
..........................
32
– Знаешь что, - сказала Ирина.
– Я, между прочим, прочла твои книги, не все, конечно...
– Не мои.
– Твои, твои! Я понимаю, стилизация. Но там есть замечательные страницы. Хотя и ерунды много. Особенно интересно, где ты чуть
– Да? В финале героиня почти гибнет.
– Гибнуть не согласна, даже почти! Но ты слушай. Если все это привести в нормальный вид, из тебя получится второй К.! Коротко, просто и гениально.
– К. тебе нравится?
– Нет. Но народу нравится. Я теперь знаю, почему тебя в издательстве Хазарова решили обвести. Они прекрасно поняли, что у них в руках золотая жила. Ничего, я Лапикову уже сказала, а он Кичину скажет, они примут меры. У нас на канале замечательные юристы, они их прижмут к ногтю.
– Вторым К. я быть не хочу.
– Ты будешь первым, будешь лучше! Популярность и качество вполне могут сочетаться. Я из своей передачи тоже не собираюсь делать дешевое шоу.
– А что такое "Были о небывалом"?
– О, это я давно вынашиваю... Необычные истории, которые происходят с обычными людьми. У меня, например, уже есть один людоед. Сорок лет назад заблудился с товарищем в тайге, товарищ упал с обрыва, погиб. А зима. И этот человек подумал: все равно погибать и замерзать. И съел товарища. И пошел куда глаза глядят, и через двое суток набрел на село. Таких историй много, а когда начнется передача, будет еще больше, завалят письмами и звонками. И не думай, не только про людоедство, у меня есть еще женщина, которая однажды встретила свою погибшую мать. Встретила в подъезде, говорила с ней полчаса и в корне изменила свою жизнь.
– Прямо-таки простых людей будешь приглашать?
– Конечно, для затравки сначала знаменитостей, это уж закон, его не обойти. А потом да, простых людей. Они живут рядом, и мы даже не подозреваем, насколько фантастические истории с ними происходят. Кстати, тебе бы тоже хорошо историю.
– Какую?
– Простую и яркую. Я вот читала про певца, который был немым, его напугали в детстве, а потом опять напугали, то есть перенапугали, и он сразу запел. И с тех пор поет.
– А без истории никак нельзя?
– Можно, но с историей лучше. Это такой автоматически возникающий ассоциативный ряд. Асимов - какой Асимов? А-а, это тот самый, который - и дальше история. Выпал из самолета, но не разбился, подлинный случай, между прочим, в моей передаче будет. Или: восемь лет жил в лесу, в шалаше, скрывался, думал, что человека машиной до смерти сбил, а потом выяснилось: человек жив остался. Или: был женщиной, сменил пол, раскаялся, опять сменил пол, то есть вернул, опять недоволен и теперь уже не понимает, мужчина он или женщина. Тоже, кстати, реальная история.
– Это все интересно, только зачем?
– спрашивал я не потому, что действительно не понимал, но мне нравилось смотреть и слушать, как она объясняет.
– Как зачем? История - визитная карточка! И в мнемонических целях хорошо. Вместе с историей любая личность запоминается лучше. Обрати внимание: даже те, кто не читал Есенина, Маяковского или Фадеева, знают, что Есенин повесился, Маяковский застрелился, Фадеев тоже. Другие яркие факты тоже хорошо помнят: Пастернаку Нобелевскую премию фактически запретили получать. Солженицын от рака вылечился. Бродского за тунеядство судили и выслали. Лимонов с негром оральным сексом занимался, а когда про него забыли, он в тюрьму сел, чтобы вспомнили! Ерофеев Виктор в "Метрополе" участвовал. Его этот "Метрополь" всю жизнь кормит! Не в материальном даже плане, а имиджевом, понимаешь?