Кадиллак-Бич
Шрифт:
— «Невозможно» — слово не из моего лексикона, — отрезал Серж.
— А у меня это второе имя, — усмехнулся Ленни и раскурил косяк толщиной с соломинку. — Я стараюсь прожить остаток дней без разочарований.
— Для начала огромную задачу надо разбить на компоненты, — не унимался Серж. — Самые сложные загадки касаются решения вопроса о смерти моего деда и о местонахождении бриллиантов, но посмотри, — Серж провел линию, — или данный пункт рушится, или выводит следующий из-под контроля… — Еще несколько пересекающихся линий, некоторые пунктиром, некоторые сплошные. — В конце концов второй пункт становится на место, из чего следует, что раздел под номером семь реален, а тогда и третий с шестым будет легче осуществить. — Две петли, три стрелки. — Остальные практически вытекают сами из себя, и вот они у нас в кармане.
— Мне кажется, машина едет медленнее, — подал голос Ленни. — Или мне в траву подсыпали что-нибудь покрепче.
— Подъезжаем к международному аэропорту «Лодер-дейл». Я торможу, чтобы отметить пропуск.
— Смотри, самолет летит слишком низко, — сказал Ленни, наблюдая, как садящийся лайнер компании «Норт-Вест» выпускает шасси, перелетает через широкую автостраду, ограду аэропорта и касается главной посадочной полосы в сопровождении двух параллельных клубов черного дыма. — Он едва не задел колесами машины на шоссе.
— Люблю, когда самолет пролетает низко над дорогой, — ощущаешь жизнь, — произнес Серж. — Машина вибрирует, как будто собирается выплюнуть все заклепки и отправить тебя скользить по шоссе в одном кресле. Классно!
— А зачем замедлять ход?
— Увеличивает шансы. Самолеты садятся каждую минуту. Если едешь медленно, всегда можно ускориться. Но когда ты как следует разогнался, на дороге национального значения особо не попятишься. В принципе можно, но на самом деле очень опасно.
Ленни показал в небо:
— Смотри, еще один летит.
Они взглянули на запад, где появился игрушечный с такого расстояния самолет. «Кугар» все сбавлял скорость: пятьдесят миль в час, сорок пять, сорок, попутные машины сигналят, обгоняют с обеих сторон.
— А почему такой неожиданный интерес к деду? — спросил Ленни.
— Похороны. Я и раньше собирался, но сейчас дело о драгоценностях меня полностью поглотило. С тех пор как я увидел в газете некролог Рико, это единственное, о чем я могу думать. Никто точно не знает, что произошло тогда, в 64-м. Наконец меня озарило, и я решил полностью посвятить себя доведению дела до конца. Все остальное уже несущественно. Вся моя жизнь до этого момента была дерьмом, а та, что впереди, — станет настоящим эпилогом.
— А что ты подразумеваешь под эпилогом?
— Дерьмо, которое приходит потом.
— Ну и как ты думаешь разбираться в самоубийстве?
— Дед не совершал самоубийства! Никогда больше не повторяй этого слова!
— Ладно, ладно. Боже… Так с чего начнем? Полицейские отчеты?
— Мусор для любителей. Настоящему архивному расследованию требуется опрос живых свидетелей — информация из первых рук. Я проводил такие дознания десятки раз, находил во Флориде людей, связанных с давно забытыми событиями, а потом появлялся у них дома, чтобы записать показания.
— И ты предварительно не договариваешься по телефону? Просто приходишь и стучишь в дверь?
— Такой способ лучше для исторической точности — ловишь свидетелей неподготовленными. Иногда, правда, они принимают меня за какого-нибудь из придурков, которых полно во Флориде, и пытаются захлопнуть дверь. Нужно оставаться твердым и приложить немного физических усилий. Это не слишком трудно, потому что перед тобой, как правило, пожилые люди.
— А они не вызывают полицию?
— Иногда приходится вырывать шнур из розетки. Но все парни, которых мы будем разыскивать на данном этапе, — друзья моего деда, поэтому в конфликтах не будет необходимости.
— Друзья?
— Настоящая команда классных парней, постоянно действующий социальный клуб! — Серж подался вперед и выставил фотоаппарат на приборную доску, целясь вверх. Когда автомобиль сотряс оглушающий грохот турбин, болотная мышь поглубже зарылась в карман. Серж щелкнул затвором.
А по противоположной стороне магистрали № 95 мощный «кадиллак-севилья» ехал на север. Тони Марсикано, весь в черном, закрывал ухо левой рукой, пытаясь сквозь рев пролетающего «Боинга-737» услышать что-то по телефону.
— Понимаю… Понимаю… Нет, мадам… Да, мадам. Нет, мадам, это больше не повторится… Вам тоже… До свидания! — Тони выключил телефон.
Один из его лейтенантов обратил внимание на смущенное выражение лица Тони.
— Что такое, босс?
— Самый странный телефонный разговор в моей жизни.
На стороне, ведущей к югу, Серж нажал на газ и вернулся к нормальной скорости. Ленни выбросил окурок в сухую траву на обочине.
— И кто же состоял в этой банде?
— Сейчас посмотрим. Кроме моего деда — Чи-Чи, Лунный Пес, Томми Грек, Колтрейн и Морт Могильщик. Все как один — штучный товар. Чи-Чи связался с ЦРУ в Заливе Свиней и поэтому в последнее время отличался крайней раздражительностью. Лунный Пес был праправнуком раба из Мейкона, который жил в знаменитом отеле сэра Джона в Овертауне. Томми Грек происходил из итальянской семьи. Я думал, что самый забавный — это Колтрейн, но сейчас понимаю, что он просто все время был пьян. В общем, самое выгодное положение занимал Морт Могильщик, тем более что он работал самостоятельно. Морт вел бухгалтерский учет деятельности всей банды и букмекерских фирм, которые служили им ширмой… Каждого из них я считал классным парнем. А сколько всегда было смеху…
— Дай ему еще! — крикнул Чи-Чи. Томми Грек отвесил затрещину.
— Где наши деньги, мать твою?!
Человек на полу свернулся в комок и застонал.
— Врежь ему чем-нибудь! Лунный Пес замахнулся лопатой.
— Где наши деньги, чтоб тебя?!
Стоны прекратились. Все встали в круг и наклонились, чтобы посмотреть поближе.
— Он умер?
— Просто без сознания, — предположил Чи-Чи.
— Что-то изо рта пошло.