Каена
Шрифт:
***
Год 120 правления Каены Первой
Академию всё ярче окутывала осень. И ненависть. Они шли рука об руку; яркие, почти что алые листья смешивались с холодом дождей. Дожди несли с собою грусть и раздражение. Они размывали по всему громадному строению тонким слоем злобу, поселяли зло в души, заражали завистью. Они ничего сами не создавали, но они были переносчиками. Будто бы птица - сама не болеет, но сколько людей умрут, пока её наконец-то кто-то подстрелит? И сколько эльфов?
Каждый завтрак проходил в тишине - все внутренне ещё спали. Каждый обед - в молчаливом согласии, что сейчас не время. Но вечером Академия разрывалась на мелкие
Что Миро, что Мастер держались отчужденно. Молчали. Переглядывались очень редко; тогда Миро издавал какой-то странный звук, намекал даже, что можно было и избавиться от вечного балахона за столом. Мастер не ответил ни разу; если б не уроки, можно было подумать, что он в самом деле немой.
Вот только на стороне Миро была едва ли не вся школа. На стороне Мастера - его собственный ужас, скользивший тенью за спиной мужчины. Ужас, который он вселял во всех остальных. Ужас, что заставлял их всех держать себя в узде и не сходить с места, когда Миро шёпотом напоминал о том, что вот оно, время - нападайте.
И в глубине души каждый, даже Громадина Тони, был уверен в том, что, приди сюда настоящие эльфы, Мастер - это их единственная надежда.
Наверное, такого же мнения был и Фирхан. Он не спрашивал за столом ничего у мужчины, иногда и вовсе делал вид, что того не замечает, но, разумеется, замечал. Все об этом знали. И любая тишина с его стороны самим Мастером воспринималась, как попытка замять конфликт. Сделать вид, что он не смотрит, не видит, ничего не замечает - и не проронит заодно ни единого слова, что послужит спичкой для всего этого маленького, вроде бы отлаженного мирка.
И сегодня Фирхан не закрывал глаза. Не отворачивался. Сегодня Фирхан просто молчал, но не сводил взгляда с ученической злобы. И чувствовал, как напряжён миро, как спокоен и равнодушен, словно ничего не случилось, вечно холодный Мастер.
А ещё - неодобрение. Назревающую драку. Раздражение тонкими нитями сшивало их между собой, пускало этими путями струйки напряжения. Можно было задохнуться; Фирхан всегда был чуток к окружающей его атмосфере, а эта казалась просто отвратительной.
Он вновь повернулся к Мастеру. Может быть, получится хотя бы в этот день ощутить, понять, почувствовать, чем он на самом деле дышит, к чему стремится... Иногда Фирхан думал, что почти пробрался к душе, спрятанной за вечными чёрными мантиями. Что увидел, каковы были причины этих бесконечных шрамов, откуда столько порезов на руках, на лице, на спине... На сердце. Но сталкивался только с болью.
Фирхан видел однажды человека с таким израненным сердцем. Или не человека. И не хотел с ним прощаться. Но тот отдал за него жизнь, единственный эльф, достойный того, чтобы дальше существовать счастливо и долго. Наверное, сам руководитель Академии до сих пор так и не смирился с этим.
Он дождался конца ужина - ждал, что кто-то всё-таки сорвётся, но тишина не прервалась ни на миг. Махнул рукой, всё в той же немоте, чтобы словами не разбивать временное перемирие, и ученики поднялись, как один, и двинулись к выходу. Казалось, смирение в их взглядах превышало все границы возможного, но оно было таким деланным и искусственным, что Фирхану хотелось попросту рассмеяться. Но слишком уж это было больно - и слишком дико, - чтобы ранить лучшие чувства своих же учеников. Даже если это просто ненависть, она, по крайней мере, чиста, а не испорчена и измучена, как та, что бьётся в сердце Её Величества Каены.
Ученики Академии побрели медленно к выходу, один за другим. Сначала - самые младшие, те самые, дикие, потом - старшие, те, кто давно уже в смирении и желании бороться с Врагом позабыл о мелких сражениях между собой. Они познавали искусство волшебства и смерти изнутри - младших же ещё надо было сломать, чтобы потом из мелкой крошки, в которую рассыплются их кости, собрать нечто цельное и истинное, а самое главное, дееспособное. Воина. Того, кто и вправду возьмёт меч в руки или вооружится пылающими искрами собственной магии - самое главное, что выступит против эльфийского государства и не позволит Каене и её подданным ступить к людям и отравить ещё и их мир.
...Когда не осталось больше никого из учащихся, поднялись и преподаватели. Последними, как всегда, выходили Миро и Мастер - и Фирхан, не удержавшись, остановил мага всё тем же взмахом руки.
Миро тоже остановился и ревностно покосился на своего первого учителя, но тот лишь отрицательно покачал головой. Мечник скривился, сдержал клокочущее в груди шипение, низко поклонился - так было положено, - и ушёл. Будь он учеником, подобное своеволие, столь дерзкий взгляд ему бы точно не простили. Сам бы себе не простил. Но он давно уже среди тех, кто учит, а не среди тех, кем повелевают. Даже если и не способен пока что принимать самые радикальные решения в собственной жизни.
– Что происходит?
– Фирхан не стал подбирать слова. Он смотрел на Мастера прямо; тот, словно понимая, что прятать взгляд от главы Академии глупо, снял наконец-то с головы капюшон мантии. Его лицо, покрытое мелкими и крупными шрамами, казалось таким спокойным... Равнодушие сияло ярче любой звезды на небе.
– Учебный процесс.
– Раньше вы делили учеников пополам, - отметил Фирхан.
– В этом наборе ты позволил Миро вызвать их самому. Всех до единого. Ты принял это решение, когда их увидел - почему?
– Потому что я чувствую. И моё чувство может поставить меня перед выбором. Они одинаковы по форме, но отличаются на цвет - независимо выберет только слепой. Миро таков и есть. Почему же тогда мне надо вмешиваться в процесс игры фортуны? Пусть удача следует за каждым и сыграет на стороне кого-то из них, но я не хочу мешать ей.
Фирхан нахмурился.
– Сколько я старше тебя? И почему же всё время чувствую себя словно ребёнком рядом с мудрым вечножителем?
– Вечны только эльфы, - покачал головой Мастер.
– Мне не хотелось бы быть эльфом. Даже в самом страшном сне...
– Потому что эльфы - зло? Не хотелось бы запятнать собственную репутацию связью с ними? Или есть ещё какая-то причина?
– Фирхан...
– рассмеялся мужчина.
– Может быть, вы и правы. Вы вправду рядом со мной - ребёнок, который до сих пор верит в наивные идеалы. Вы тоже слепы, вы не читаете того, что есть в их глазах. Мне хотелось бы спасти тех, кого вы впустили сюда. Мне хотелось бы их не выбрать и позволить уйти из Академии ни с чем. Потому, зная, что выберу тех и разломаю их жизнь или выберу иных и отпущу людей с даром, я не хочу в этом участвовать. Пусть уж лучше это делали вы, а не я или Миро. Может быть, выглядело бы объективнее, чем сейчас. Я дам им то, что смогу дать, но по силам ли мне удержать учеников в узде? Нет. Потому - я буду защищаться, если они нападут, и я убью, если ко мне придут убивать. Будь то кто угодно из них.