Каган Русов
Шрифт:
– Зачем? – удивился Кисель.
– Так надо, - рассердился Услад. – Постарайтесь действовать без шума.
Без шума, однако, не обошлось. То ли скрип подъемного моста разбудил боярина Венцеслава, то ли цокот копыт, донесшийся со двора, но он успел схватиться за меч и уложить двух татей, явившихся к нему в ложницу среди ночи. Услад бросился было поддержать своих, но вовремя остановился. Ибо на помощь отцу и матери уже бежал старший сын Доброгаст, шлепая по деревянному полу босыми ногами. Ган метнулся со второго яруса вниз по лестнице и выскочил на крыльцо. Здесь его вятичи рубились
– В терем бегите, - гаркнул своим мечникам Услад, - и бейте всех, кто шевелится.
Сам Услад остался на крыльце и настороженно озирался по сторонам. Ночь выдалась лунной и весь двор, заваленный трупами, был у гана как на ладони.
– Боярин исчез, - крикнул из окна второго яруса Кисель. – Ушли через потайной ход.
Услад с досады даже зубами скрипнул. А ведь мог бы сообразить, что мечники неспроста на крыльцо высыпали и бились здесь до последу. Потайной ход наверняка был где-то возле гридни на первом ярусе.
– На коней, - крикнул Услад. – Далеко они не могли уйти, да еще пешими. И терем подожгите. Факел мне!
Опыт помог гану верно определить направление. Он почти не сомневался, что потайной ход обрывается возле оврага и направился во главе сотни мечников именно туда. Разгоравшийся за спиной пожар позволял вятичам легко ориентироваться на местности. Три стрелы, прилетевшие из зарослей, подтвердили, что Услад на верном пути.
– Вон они, - крикнул Кисель и первым бросил коня к обрыву. Неосторожность мечника стоила ему жизни. Видимо, боярин Венцеслав стоял за деревом. Во всяком случае, через мгновение он уже утвердился в седле Киселева коня. Впрочем, бежать он явно не собирался, а наоборот послал гнедого в самую гущу своих врагов.
– Бирюч, уноси Ладомира! – резанул по ушам Услада его хриплый голос.
Сам ган в схватку не рвался, вокруг боярина Венцеслава и без того хватало мечников. Засмотревшись на дерущихся, Услад прозевал удар сбоку. И хотя крепкая кольчуга спасла жизнь гана, в седле он все-таки не удержался и рухнул в высокую траву. Видимо, Доброгаст сын Венцеслава решил, что его противник мертв и не стал добивать оплошавшего Услада. Зато он смахнул головы двум Усладовым мечникам на счет раз-два и ринулся на помощь отцу.
– Стрелами их бейте, - крикнул Услад, вставая на четвереньки. – Стрелами.
Однако совет гана пропал в туне. Всадники сбились в кучу, и в полутьме очень легко было попасть в своих. Услад подбежал к ближайшему всаднику и вырвал у него из рук лук. Первая стрела действительно угодила в своего, но уже вторая впилась в незащищенную кольчугой грудь боярина Венцеслава. То покачнулся в седле и поник к шее лошади.
– Отец! – закричал Доброгаст, но этот крик оборвала еще одна стрела, угодившая молодому боярину в шею. Подлетевшие мечники быстро завершили дело столь удачно начатое ганом Усладом. Через мгновение отец и сын были мертвы.
– Стреляйте в заросли, - приказал Услад своим мечникам, - авось повезет.
Боярыне Благине стрела угодила в спину в тот момент, когда Бирючу показалось, что все худшее уже позади. Он едва успел выхватить из рук падающей боярыни ребенка и услышать ее последние в этой жизни слова:
– Спаси Ладомира.
Переплыть неширокую реку даже и с ребенком на руках, Бирючу не составило труда. А на противоположном берегу он почувствовал себя в полной безопасности. Рассвета он ждать не стал. Ночь была лунной, а путь хоженым. К рассвету Бирюч уже достиг места, к которому стремился. Правда, вместо волхва Гула он обнаружил в тайном храме целую стаю Белых Волков во главе с Вадимом. Белые Волки, пришедшие в Радимицкую землю водою, не торопились здороваться с хозяевами, но на это у них, видимо, были свои причины. Бирюча остановили еще на подходе к стану, но, опознав в нем своего, проводили к схрону.
– Откуда ребенок? – поднялся ему навстречу седовласый, но еще бодрый духом и телом волхв Гул.
– Это сын боярина Венцеслава Гаста, - пояснил Бирюч.
– А где сам, боярин? – нахмурился Вадим, рослый и широкоплечий витязь, с легкой проседью в густых волосах.
– Пал вместе с ближниками под мечами вятичей, - со вздохом отозвался Бирюч.
– Вятичей?! – удивился Гул. – Но почему?
– Ган Услад сказал, что везет письмо князю Вузлеву от князя Коловрата и попросил ночлега. В том что это действительно вятичи сомнений не возникло ни у боярина Венцеслава, ни у меня.
Гул с Вадимом переглянулись.
– Может Ольга? – негромко предположил волхв.
– А с какой стати, - пожал широкими плечами Вадим. – Столько воды уже утекло со времени Древлянского погрома.
– А ты видел письмо? – повернулся к Бирючу Гул.
– Нет, - покачал тот головой. – Но я слышал краем уха, как ган Услад говорил боярину о его содержании. Вроде бы из Итиля в Саркел переброшено двадцать тысяч хазар.
– Ну вот тебе и ответ, Вадим, - спокойно произнес Гул. – Вряд ли Коловрат знает об этой переброске, поскольку она едва началась. А вот посланец каган-бека знает об этом наверняка. Надо захватить этого Услада, пока он не натворил еще большей беды.
– Пойдешь с нами, Бирюч, - кивнул Вадим. – Никуда эта хазарская сука от нас не уйдет. Что ты еще успел узнать, Бирюч?
– Атаман Ревень ненадежен, князь Данбор перехватил его гонца к беку Рудзаку в Саркел и предупредил об этом князя Вузлева и боярина Венцеслава.
– И что сказал боярин?
– Сказал, что Ревеню давно надо снести голову. И что нельзя оставлять в тылу опасного гада, идучи на большое дело.
– Правильно сказал, - усмехнулся Вадим. – Значит, среди радимичей переметчиков нет, и князь Данбор тоже верен общему делу?
– Выходит так, - подтвердил Бирюч.
– Ну что же, со своей задачей ты справился, Белый Волк, - усмехнулся Вадим. – Становись в строй.
– А как же ребенок? Я слово дал боярыне Благине.
– О нем теперь позаботятся бог Перун и волхв Гул, - сказал Вадим. – У Венцеслава Гаста было слишком много врагов, чтобы мы оставили его малолетнего сына без опеки.
– Пожалуй, - вздохнул Бирюч. – Изведут еще, чего доброго, мальца.
– В ладьи, - махнул рукой Вадим. – Хазарский пес Услад должен получить свое полной мерой.