Каинова печать
Шрифт:
— Она доставила тебе неприятности?
— Скажем так: она с наслаждением поведала мне, каким ты был замечательным любовником.
— Прямо посреди аптеки?
— Она гонялась за мной вдоль прилавков, чтобы просветить.
— Не может быть!
— Заявила, что ты хотел задушить меня, когда тебя позвали ко мне и оторвали от нее.
— Я тогда сказал, что можно было бы привлечь мое внимание менее экстравагантным способом, моя радость.
— Каким? — наступала на него Карла. — Может, мне надо было усесться на колени к кому-нибудь? Тогда бы ты отвлекся? А если нет?
В тот вечер его мучило лишь одно: как бы кто-нибудь не узнал в нем Марка. Что делала Карла, не имело значения. Он пожал плечами и усмехнулся.
— Отвлекся бы.
— Не премину сделать это в следующий раз, когда ты будешь не в состоянии оторвать взгляд от бюста Джулии!
— Леди, — он рванулся вперед, прижал Карлу к дверной раме, глаза налились темным блеском, — если вы устроите стриптиз для кого-нибудь, кроме меня, у вас будут серьезные неприятности!
— Еще раз будешь заглядывать к кому-нибудь в лифчик, отплачу той же монетой!
Марк громко расхохотался.
— Думаю, у нас возникает проблема ревности.
— Жаль, если ты не понимаешь этого. — Карла соблазнительно извивалась под прижимавшими ее руками. — Ничем не могу помочь.
— Мне нравится, что ты меня ревнуешь. — Его улыбка стала чувственной. — Моя проблема в другом: я не желаю, чтобы чужие мужики видели тебя даже полуголой.
— Тогда не бросай меня. — Смех танцевал в ее глазах, волны удовольствия пробежали по коже, потому что его рука медленно поползла вверх по ее бедру.
В одно мгновение он стащил ее маленькие трусики и приподнял одной рукой, потому что другая уже расстегивала собственные джинсы. Карла, полная изумления пополам с восторгом, крепко обхватила плечи Марка; он закинул ее ноги к себе на талию и одним движением насадил на свой напряженный член.
Удовлетворенная, почти бездыханная, Карла чуть не упала, когда Марк медленно опустил ее на ноги.
— Я думаю, — еле выдохнула она, — что у нас совсем другая проблема.
— Ты скажешь мне, какая? — И что, черт возьми, на него находит? Может, кто-то способен остановиться, у него же на Карлу нет тормозов.
— Как ты думаешь, мы вообще способны разговаривать без того, чтобы в конце концов не отдаться друг другу? — Она откинула волосы со щек, к которым прилипли завитки.
— Надеюсь, что нет. — Его голос был совершенно серьезным.
— Даже когда мы состаримся? — Эти смеющиеся глаза опять заставили его солгать.
— До тех пор пока мы женаты, моя радость. Этот ответ полностью удовлетворил Карлу.
— Никогда не думала, что это будет так хорошо. — Марк взглянул на нее вопросительно, и она объяснила: — Я думала, что мне придется вытягивать тебя из игорных домов.
— Обещаю, что единственное место, откуда тебе придется меня вытягивать — это ты. — Он засмеялся. — Пойду-ка я лучше позанимаюсь с гантелями, моя радость, иначе снова займусь тобой.
На следующее утро Марк почувствовал, что Карлу что-то тревожит. Они прошли вниз по течению реки, Карла села на берег, болтая ногами в воде.
— Сама скажешь или заставишь догадываться?
— А откуда ты знаешь, что меня что-то беспокоит?
— Чувствую.
— Жаль, что я не могу читать тебя так же легко.
— Не увиливай. О чем ты думаешь?
— Я ходила к доктору по поводу предупреждения беременности.
Краска отлила от лица Марка.
— Ты беременна, Карла?
— Нет, пока нет, — замахала она рукой. — Но разговор с ним навел меня на кое-какие мысли.
Прошло уже много времени, а она не беременна. Что-то было не так.
— Расскажи. — Он облокотился о кочку рядом с Карлой и посмотрел на нее; второй локоть стоял на согнутом колене.
— Не знаю, смогу ли. — Внезапно Карла занервничала. Разве можно вскрыть рану и удержать боль под контролем?
— Ты можешь сказать мне все, моя радость. — Он помолчал и улыбнулся. — Если я в силах помочь, то сделаю все.
— Это своего рода бремя... — Она поежилась, несмотря на жаркое солнце. — Не знаю, поймешь ли ты.
— Если не пойму, ты мне объяснишь. — Марк переместил свою согнутую ногу так, чтобы Карла могла опереться на нее спиной; ее кудри падали ему на руку.
— Я думаю...— Она опять остановилась. — Доктор сказал...— Тут Карла нервно усмехнулась. — Два фальстарта — это уже слишком.
— Не торопись.
— Он слышал, как я пела. — Так. Первые слова сказаны. Иначе не стоило и заикаться. В выражении лица мужа она не увидела ничего, что остановило бы ее. Серые чувственные глаза подбадривали и заставляли продолжать.
— И спросил меня, думала ли я когда-нибудь о профессиональной карьере.
— Этот вопрос возникает у всех, кто тебя слышал. — Он рассеянно играл ее волосами. Кожа на голове плавилась от блаженства.
— Включая тебя?
— Особенно меня. — Марк заметил удивление в ее глазах и вынужден был спросить: — Разве это странно?
— Сейчас нет. Но для того, каким ты был раньше, это было бы даже очень странно.
Представив себе, как бы среагировал на это Кларк, Марк понял, что имела в виду Карла. Кларк жаждал быть центром вселенной. Даже не сознавая этого, он стремился отодвинуть в тень всех, кто окружал его.
Марк лениво и чувственно усмехнулся.
— Если речь идет о моей поддержке, она твоя. — Но он чувствовал, что это не все. У Карлы было на уме еще что-то.
— Не знаю, смогу ли я ею воспользоваться. Он ничего не ответил, и Карла заговорила вновь. Слова шли медленно, трудно.